наконец-то счастлив?
интервью у Тома брал Ник Кент
// MOJO, июнь 2001
:: оригинал [FMA]
:: русская версия и удачное сотрудничество:
:: ina_ir & qwerrie
Песни пишутся легко, вернулась
уверенность в своих силах. После страха и паранойи, Radiohead
беседуют с Ником Кентом об Amnesiac, любви к музыке и тропинке,
выводящей из темного леса.
__________
43я ежегодная церемония награждения Grammy, проходившая в феврале в
гигантском Лос Анжелесском Центре Staples, в очередной раз подтвердила
свою богемную репутацию самой шикарной и престижной ночки среди всех
околомузыкальных ночей. Миллионы людей по всему миру, наблюдавшие за
представлением по спутниковому телевидению, откинулись от экранов с
воспаленной сетчаткой, после слишком продолжительного созерцания фруктово-ягодного
розово-зеленого ансамбля Элтона Джона, выбранного, чтобы порезвиться
во время 'спорного' дуэта с рэпером-гомофобом Eminem'ом. Махонькая соул-певица
Тони Брэкстон развела международный скандал из-за своего на деле не
существующего платья, а в это время горячее трио девчонок DESTINY'S
CHILD своим эротическим нарядом способствовало возникновению у зрителей
временной слепоты. Каждый из публики показывал себя в лучшем виде, напялив
самые яркие одежды и беспрестанно улыбаясь сверкающей белозубой улыбкой
из серии "все мы здесь победители", в какой бы момент ни попадал в объектив
камеры. Однако, там, на пиру победителей, среди многочисленных тостов
типа: "Ну, чтоб у всех все… будем!" присутствовали три примечательных
трезвенника: Фил, Колин и Эд из Radiohead,
которые сидели непосредственно за убеленными сединой головами Дональда
Фагена и Уейтера Бекера из STEELY DAN (последний по окончании церемонии
ушел домой аж с двумя статуэтками). Будто песня, которая принесла им
всемирную известность, напоминала, что они просто не принадлежат этому
месту [didn't belong there]. Каждый раз, когда их неуверенные лица мелькали
на экране, их не-присутствие выглядело столь трагично, что, казалось,
они только и ждут появления швейцара, который вытолкнет их в шею в первый
близлежащий выход.
"Видел, что с ними случилось? - спрашивает Джонни Гринвуд спустя
месяц после представления. Гитарист группы, - впрочем как и ее вокалист
Том Йорк, - решил направить свои стопы подальше от массового представления
и сидя дома наблюдал по телевизору за своими приятелями из группы, сильно
смущавшимися под яркими прожекторами. - Фила, Колина и Эда попросили
встать напротив сцены, чтобы сделать фотографии [группе присудили Grammy
в номинации Лучший Альтернативный Рок - за альбом Kid A], - и эта троица
выглядела так неуклюже, что публика начала смеяться. Довершили этот
огромный перформанс сообщения типа - "Спасибо, Америка!" и все такое,
- но парням из Radiohead было явно некомфортно даже находиться там,
да настолько, что они впали в состояние полной истерии".
Было ощущение, что нас вот-вот выгонят под вопли организаторов: "Что
вы тут забыли? Что вообще вы делаете рядом со всеми этими плейбоевскими
зайчиками?" - вспоминает Колин Гринвуд. - На четвертом этаже
принимали гостей, - там еще была открытая площадка на свежем воздухе
для курильщиков, и оттуда можно было поглядеть вниз на этот вудиаленовский
пейзаж из черных и белых длиннющих лимузинов, принадлежащих богатым
и знаменитым, а еще медиа магнатам, занимающим высокие посты, стекающимся
из своих больших особняков. Такая антисептическая, контролируемая среда.
Они закрыли все ликероводочные точки в пять часов вечера".
Недостаток общества, однако, не слишком волновал Эда О'Брайена:
"На самом деле я съел немного грибов той ночью. Самое лучшее, что можно
было сделать: слоняться между этих компаний - везде светились огни и
бассейны и 'прекрасные люди' - будто ты оказался на какой-то съемочной
площадке". Неловкость затруднительного положения, в которое попали Radiohead,
в буквальном смысле передалась даже тем членам группы, что сидели дома,
когда те увидали Боно и U2, величаво всходивших на сцену за своими аж
тремя статуэтками. Поправший землю ногами ирландский квартет повидал
на своем веку множество упрямцев, не желавших участвовать в чопорных
состязаниях, - NIRVANA, THE STONE ROSES, OASIS, - впрочем, Боно тоже
не тратил время на напыщенные заявления о самих себе, "Мы согласны вновь
занять место величайшей рок-группы в мире", - говорил он под беспорядочные
аплодисменты." "U2 вышли за наградами очень, очень медленно, - вспоминает
Джонни Гринвуд. - Они выглядели, словно бандиты с большой дороги,
да так оно и было! У Боно так хорошо всегда это получается".
Тем временем три несчастных члена Radiohead, протаращившись в затылки
Бекера-и-Фагена пять часов кряду, не особенно впечатлились ни речью,
ни зрелищем. "Боно - очень позитивный парень, - предполагает Эд,
перебирающий в голове обрывочные фрагменты той ночи. - И он признает,
чтобы оказаться на той же сцене, что и U2, ты вынужден мириться с кучей
дерьма, но зато его музыка продвигается на радио и разносит ощущение
общего хорошо-себя-чувствования повсюду, где она звучит. На самом деле
Том считает, - и это распространяется на всех нас, - мы просто не думаем,
что оно того стоит. Чтобы попасть на сцену, ты должен пройти сквозь
такую кучу дерьма. И всю дорогу ты держишься как можешь, лишь бы не
пасть жертвой системы. Как-нибудь да они тебя достанут. Мы, кажется,
погрузились в такую атмосферу с выходом OK Computer, нам хватило. В
конце концов, ты выходишь и ощущаешь себя лишь половинкой личности".
В тот год, когда вышел OK Computer - а это был 1997й - Radiohead как-то
прозевали тот официальный факт, что стали самой важной рок группой в
мире. Большинство только бы откровенно радовалось, что их оценивают
столь высоко, но членов Radiohead из-за таких разговоров только тошнило.
"Мы чувствовали себя еще более мелкими из-за этого названия, - размышляет
ударник Фил Селуей. - Ужасно жить, руководствуясь таким принципом..."
Для Колина Гринвуда, "это было похоже на экипировку в Savile
Row, костюмчик должен был сидеть как влитой. Ты еще не появился, а они
уже закончили кроить тебе это огромное, чрезмерно пышное обмундирование,
которое прежде носил Боно, а потом передал потаскать Майку Стайпу. В
итоге ты разворачиваешься и взамен выбираешь пару пижам". Селуей
более приземлен в своей оценке скрытного существования Radiohead. "Мы
начинали как обычная школьная группа, что впоследствии, как правило,
вызывает определенного рода неуверенность. Отчасти поэтому мы задаем
себе снова и снова один и тот же вопрос: "Кого мы пытаемся обмануть?"
По следам OK Computer, отказ Radiohead принять переходящую мантию опытного
стрелка, казалось, противоречил размеру объемов внимания, которое они
к себе привлекали. Потом Kid A рассматривался как решительная попытка
уменьшить масштаб этих последствий. До сих пор людское предвзятое мнение
относительно их поведения усердно обходит вниманием тот факт, что, как
замечает Селвей, Radiohead всегда были университетской группой и не
сильно вписывались в жизненный круговорот внешнего мира. Квинтет начал
свою деятельность в 1987м под названием ON A FRIDAY, давая концерты
в окрестностях своего родного Оксфорда. Йорк, Колин Гринвуд и Эд О'Брайен
вскоре разъехались для поступления в различные университеты Англии,
но продолжали раз в три недели добросовестно съезжаться в Оксфорд для
репетиций. "Самым важным для меня, - утверждает Колин Гринвуд
(который изучал творчество Реймонда Карвера, Джона Чивера и других писателей
"занимающихся напрягами в послевоенном американском обществе" в старейшем
колледже Кембриджа, Петерхаусе, между 1988м и 1991м), - за исключением
дружбы, была добротность томиных песен. Я помню акустическую версию
Creep, которую он послал мне на кассете из стен Эксетерского Университета
в 1987м. Я послушал и сказал: "Вот то, чем я хочу заниматься". Это моя
судьба: помогать распространять такую музыку, и продвигать ее прямо
в современную массовую культуру; это очень важно".
Младший Гринвуд, которого приняли в группу в 14 лет, поначалу
"не считал это крупной сделкой. Я просто подумал: "О, Том пишет песни,
которые звучат так же хорошо, как песни Элвиса Костелло и R.E.M." Именно
это и подогревало мой интерес. Я не помню, чтобы я думал, что из этого
что-то выйдет. Это была просто музыка, которую было приятно играть".
По окончании университета все они вторично собрались в группу, сконтачились
с сочувствующими им менеджерами, и к концу 1991го подписали выгодную
сделку с EMI, которая быстро убедила группу подыскать себе новое имя.
Они остановились на Radiohead, частично по той причине, что у TALKING
HEADS была песня с таким же названием. (По словам О'Брайена,
"Мы всегда чувствовали большую близость с ними, потому что они были
белыми парнями, затевающими тусовку в стиле 'колледж' и продолжающими
выпускать отличные пластинки, такие же хорошие, как делает Al Green".)
Не более чем за три недели они записали дебютный альбом 'Pablo Honey'.
Теперь о нем хорошо отзывается только Колин. Альбом, конечно, содержал
Creep, заунывный йорковский гимн низкой самооценке, и его быстрый успех
в Америке в 1993м привел к тому, что группу часто осаждали толпы "пижонов",
когда бы они там ни выступали. Тем не менее, в Британии, у них были
проблемы с впиской в течение любого калибра. По словам Джонни Гринвуда,
"Мы не успели присоединиться ко всем так называемым 'течениям' - вроде
'shoe-gazing', 'бритпопа' и прочих. Нас так это раздражало, - словно
мы прибыли на перрон слишком поздно, когда поезд уже ушел".
Во времена 'The Bends', в 1995м, все члены Radiohead пришли к мысли,
что начали создавать нечто уникальное. Запись Street Spirit единодушно
обозначена ими как ключевой момент, когда группа впервые воспользовалась
собственным потенциалом и перевела музыку в поистине магическое измерение,
где слились звук и чувства. Комбинация странных очаровательных песен,
вдохновенных звуков и йорковского вокала, напоминавшего по ощущениям
"несчастного ребенка, наблюдающего картину пожара", была слишком убедительна,
чтобы ее игнорировать. И хотя пресса по-прежнему держала их за аутсайдеров,
кидая взгляды на подающую надежды сцену 'бритпопа', продажи их пластинок
ощутимо приближались к району 'OASIS--BLUR', посвященных в духовный
сан масс медиа превозносимых прессой кумиров эпохи. "Когда OASIS и BLUR
устроили бучу, - вспоминает Колин Гринвуд, - было такое ощущение,
словно Radiohead взялись постоять на подхвате, подержать у каждого пальто.
И потом, когда вышел наш 'OK Computer', мы словно вернули пальто назад,
залатав где надо прорехи (cмеется). Мне нравились BLUR'овская 'Parklife'
и первые две пластинки OASIS, - они были потрясающи, но эта борьба,
которую они вели, вгоняла в депрессию и умаляла достоинства обеих сторон.
Обе группы были слишком наивны; они действовали на уровне начальной
школы манипулирования СМИ".
Вряд ли возможно забыть, что выпуск третьего альбома Radiohead - 'OK
Computer' - четыре года назад стал настоящим потрясением для поп культуры.
Критики изо всех сил старались поддержать поток легкомысленных преувеличений
при каждом упоминании о пластинке, но, что самое важное, - она стала
заклинанием для миллионов людей, кто верит в прорыв в незаметной борьбе
за гуманные ценности посреди оцепенелого убранства лэптоповских внутренностей.
Однако группа - и, в частности, Том Йорк - считает это шумное
приветствие неприятно дезориентирующим. В одной из финальных сцен фильма
Meeting People Is Easy, мрачного памятника временам 'OK Computer' (выпущенного
в свет в 1998м году), Том сидит за обеденным столом с абсолютно
дикими глазами и впалыми щеками -- точно объявивший голодовку политзаключенный;
он распекает Джонни Гринвуда и Эда O'Брайена, смело смотрящих ему в
лицо: "Джонни, в прошлом году мы были громче-всех-разрекламированной
группой. Номер Один во всех чартах. И все это - дерьмо собачье! Все
изменилось и теперь это просто полное имение мозгов... Я очень, очень
обеспокоен. Мы слишком долго держались на одной лишь браваде".
часть 1 :: интервью