болталка с джонни на голландском ТВ
// VPRO, июнь 2003
:: транскрипт
:: русская версия (c) александр краев
____________________
Джонни: Мне кажется, музыкально мы хотели продолжить направление Kid A и Amnesiac, только сделать это побыстрее. Ммм… в любом случае, настрой при записи был таким, как если бы у тебя под рукой полный арсенал инструментов, будь то ноутбук или клавишные, гитара или губная гармошка, не важно: разрешено все что угодно, от новейших технологий до пианино… все сгодится для одной песни, но пойдет в минус для другой. Понимаете, ни один инструмент не идеален, но все хороши на своем месте. Например, ‘i will’ чудесно звучит в гитарном исполнении. А вот ‘backdrifts’ под гитару будет звучать глупо — ей нужны клавишные и старый ритм-бокс..
— Хм…
Джонни: Ну да, типа такой коктейль. Вокал очень важен на этом альбоме, что неудивительно — тексты на нем являются определяющими. Как оно и должно быть, на самом деле.
— Хм…
Джонни: Ну, да. Я согласен в том, что он поет лучше, чем когда-либо в студии. Я думаю, что мы все были довольно расслаблены, и в результате этого старались направлять песни… в смысле, когда пишешь песни, ты стараешься направить их в альбом с минимальными правками, не позволяя личным страхам стать на пути, другими словами как бы хочешь привести песню в альбом, не держа ее постоянно за руку. Где-то так. А потом — оп! они уже там, записаны! Думаю, то же относится и к вокальным партиям. Том старался сделать песни… скажем так, звучащими откуда-то со стороны. Даже не знаю. Наверное, теперь у нас в голове все стало гораздо четче, зачем мы в группе… и еще мы научились воспринимать песни как нечто большее, чем мы сами. И это именно тот груз, который лежит на плечах во время записи. Пустяки… на самом деле это единственное, что давит. Ибо что ты еще можешь сделать? Когда Том приходит в студию, и мы начинаем вместе работать над песней, а к концу дня появляется черновая версия, скажем, ‘pyramid song’, ‘sail to the moon’ или какой-либо другой, без единой нотки эгоизма,— это классно. Но пока песня не записана, расслабляться нельзя. Вот такой получается своеобразный кайф, смесь возбуждения и страха. Иногда ходишь целый день, прокручивая в голове одну песню, и думаешь: «Она офигительна, мы просто обязаны ее записать!»
— Ага!
Джонни: И так годами. Процесс растягивается. Помните ‘motion picture soundtrack’ с последнего альбома? Уже тогда она с нами была лет десять, и мы очень хотели ее записать. Просто нам всегда есть из чего выбирать...
* проигрывается клип Gloaming *
Джонни: В свое время я забраковал кучу электронной музыки. Или, если угодно, написание электронной музыки и использование для этого компьютеров. И только впоследствии сам понял, почему: мы на самом деле используем не компьютеры, а чужие представления о том, как на компьютере делается музыка. Например, есть такой графический редактор Photoshop. По идее, он делает возможным все, в нем можно воплощать любые творческие идеи, но почему-то все делают похожие вещи. То, что сделано в фотошопе, выглядит так узнаваемо! С музыкой то же самое. Есть уйма программ, которые теоретически развязывают вам руки, но это не так, в принципе все заканчивается использованием некоторых удобных техник.
— Так.
Джонни: …а значит, вся компьютерная музыка довольно-таки одинаковая.
— Всевозможные плагины…
Джонни: Именно. Плагины, секвенсоры, и даже готовые шаблоны и наборы, которые организовывают вашу работу… Я на самом деле… как бы отодвинулся / спустился на одну ступеньку вниз и начал сам все это программировать. Как когда-то в детстве: это было моим серьезным хобби, я был одним из тех чудаковатых типов с первым домашним компьютером, The Sinclairs, мне тогда было одиннадцать.
— ZХ Spectrum, у меня был такой.
Джонни: У меня был такой же!
— Команды как в БЕЙСИКЕ...
Джонни: Именно, как в БЕЙСИКе, мне нравилось прописывать разные машинные коды и все такое. А потом я почувствовал, что компьютеры теряют для меня значение, что они уже не используются так, как было изначально задумано. А теперь эти плагины… я в курсе, что они есть, но вместо того чтобы их использовать, я пишу сам… сам создаю программное обеспечение. Понимаете, звук кодируется в компьютере в виде цифр, это тоже своеобразная программа, и это как раз мне нравится. Благодаря этому вы можете в чистом виде решать вопросы — что есть звук, что есть музыка, и что именно вы хотели бы получить. Вам больше не надо использовать чьи-то идеи о том, какой должна быть реверберация или секвенция, в каком размере она должна быть, в общем, в любом вопросе вы более свободны.
— Вы довольно тесно общаетесь с фэнами, и похоже, сейчас они согласны следовать за вами в любом направлении. Так ли? Или все не так просто?
Не думаю, что все так просто, нет. Предполагаю, они доверяют нам в определенной мере. То есть, нам повезло: мы можем выпустить альбом и рассчитывать на то, что большое количество людей прослушает его очень внимательно, больше одного раза, прежде чем сформируют о нем свое мнение. И в этом плане мы самая счастливая группа. И я искренне так считаю, это удивительно, потому что означает, что мы можем выложиться по полной. Мы не переживаем о радиоэфирах, о моментальной заинтересованности новой аудитории, мы знаем, они слушают музыку так же, как и мы. (Ну, мы потихоньку начинаем в это верить). Ведь им нравятся на наших альбомах те же штучки, которые и нам тоже очень нравятся! И это чудесно, если смотреть на ситуацию именно так.
— А нет ли у вас в данный момент такого чувства, что вам, как группе, нечего терять?
Я думаю, что есть. В этой паузе перед релизом, когда альбом уже доделан, нельзя не начать прикидывать, как его встретят... и всегда обязательно сравнивают с прошлым альбомом, мол, новый как-то не вставляет. Ты теряешь рациональность… начинаешь обо всем беспокоиться. Понимаете, если все скажут, что это фуфло, и проигнорируют концерты,— будет горько. Не так легко признаться… вернее, как раз легче всего сказать: «Мы создаем музыку исключительно для себя, и не думаем о других»,— но как это ни странно, мы правда задумываемся о других людях. Да, конечно нужна определенная степень разборчивости, чтобы стоя перед толпой сказать самому себе, что правы не они, а ты. Когда люди говорят, что мы должны создавать музыку как в 1992 году или что нам стоит… знаете, не так легко это сделать, потому что они любят то, что ты уже создал, но в то же время каким-то образом остановились в своем развитии. Таким образом, с одной стороны есть ты и множество людей, которые неправы, а с другой стороны надо верить в то, что люди будут все также восхищены и продолжат идти за нами, и за тем, что мы делаем. Это реалии, и как видите довольно запутанные. Группы сегодня склонны повторять ложь, одну или другую; одни говорят: «Мы не гадаем, что нужно нашей аудитории, мы просто занимаемся искусством». Другие говорят: «Мы постоянно думаем о вас, поэтому мы делаем…» и далее по тексту. Видимо, истина где-то посредине.
* играет 'sit down stand up' *
— Ты написал саундтрек к фильму ‘Bodysong’, расскажи о нем пару слов.
Да. Это фильм созданный из фрагментов — кусочков фильмов, документального видео, которые собирал по разным кинохранилищам и монтировал вместе режиссер Саймон Паммел. В нем нет сюжета или истории, только картинки и музыка. Это семьдесят минут музыки и картинок: одни взяты из 1920-х годов, другие из научных фильмов 60-х, третьи из отчетов антропологических исследований 40-х, или вообще что-то сегодняшнее. Это… такая большая солянка.
— В нем есть ведущая тема?
Смутно, что-то связанное с телом, по-моему, с рождением и сексом, смертью и работой, что-то в таком роде.
— Ты работал над ним в одиночку?
Да… мне присылали образы, к которым я старался подобрать музыку. И наоборот. Мне кажется, что режиссер создал некоторые образы под влиянием написанной мной музыки. Мы на два дня ангажировали джаз-бэнд, а потом записывали струнный оркестр, несколько гитар, ритм-машин, и знаете, все это… в общем, довольно непросто. На протяжении семидесяти минут очень легко надоесть слушателю по двум причинам: станет скучно, когда ты постоянно повторяешься, или станет скучно, если музыка постоянно меняется и не за что ухватиться. Борьба с этими крайностями может быть весьма выматывающей; нужен некий баланс: ты сначала из кожи вон лезешь, чтобы сочинить немного джаза, а потом сползаешь в классику…
— Так насчет основной темы… она все-таки есть?
В некотором роде, да. Некое подобие тем, в рамках очень разных музыкальных стилей.
— Как ты себе представляешь жизнь без группы?
О, вне группы, ну уж нет! Знаете, когда у меня появляется свободное время, я сразу начинаю прикидывать, каким будет следующий альбом, какие ходы стоит попробовать, из каких песен мы его будем собирать, что у нас в работе, и так далее — а других мыслей и нет. У меня узкая дорожка, вся энергия сюда уходит. Знаете, я начинаю семейную жизнь, но довольно туманно себе все это представляю. А еще у меня есть ужасная собака, и ее надо выгуливать.
— Ха-ха.
Но с другой стороны, нам очень повезло: мы все живем в Оксфорде, все помешаны на музыке, ну и… у многих групп к пятому-шестому альбому песни становятся слишком длинными, либо слишком предсказуемыми, или кому-то в группе музыкальный промысел слегка надоедает, и он переключается на что-то другое. А нам повезло: мы до сих пор повернуты на музыке и том, что мы делаем, нам уютно в этом пространстве. Это прекрасное сочетание сосредоточенности с уверенностью и непринужденностью. Будто чувствуешь себя в идеальной форме. Хорошее чувство. Я в группе с 14 лет, где-то так, ничем другим не занимался, и в принципе, не назвал бы все это непосильным трудом — но, глядя на эти руки, хочется сказать: «Неслабо поработали». И мне это нравится!
* крутится клип 2+2=5 *
А вот наша новая песня: это первое, что было записано в новой студии. Напоминает мне тот первый день: как мы подключаем гитары и начинаем наш двухнедельный марафон, делая по песне в день. Это именно та энергетика… в смысле, когда мы записывали эту песню впервые, энергии, которой мы насытились, хватило нам до конца года. В том смысле, что она завела нас до конца недели, а потом и на следующую, давая старт какому-то постоянному движению. Частично поэтому она и открывает альбом. Она проведет вас до конца и насытит той энергией, которая у нас есть, которая была у нас, когда мы его делали.
— Значит, звук подключения гитар нам стоит воспринимать очень даже буквально?
Конечно, это не преувеличение, все по-настоящему. И голос Тома: «Хорошее начало». Именно так мы и начали. Знаете, иногда подобные вещи раздражают: разные звуки перед началом песни, но для нас это была атмосфера студии. Ты чувствуешь, как все счастливы, и с нетерпением ждешь начала. Вот так круто это было.
~
<<< radiohead.presse <<< main