radio.iхтиология | пресса, интервью, статьи

«это вам не брит-поп!»
с Томом и Джонни сидела Clain Kleinedler
// «addicted to noise», апрель 1996
:: английский оригинал
:: русская версия, sam/qwerrie © 2005
:: фото © Jay Blakesberg

Свое первое интервью я брала по телефону у басиста Радиохед Колина Гринвуда. Судьба словно смеялась надо мной: во время интервью у меня полетел не только компьютер, но впридачу еще и диктофон. Конечно, то что кассета в диктофоне абсолютно пуста, выяснилось уже после того как я повесила трубку. В панике за сорванное первое задание, я бросилась снова звонить Гринвуду, объясняя сквозь слезы, что случилось. «Не переживайте, — спокойно отвечал он, — перезвоните мне через два часа, у меня будет обеденный перерыв и мы еще раз обо всем поговорим». Помню до сих пор, как он меня спас.

А встреча с Томом Йорком в прошлом году во время вечеринки Almost Acoustic Christmas на радиостанции KOME в Сан-Хосе, прошла не так гладко; не иначе, день выдался плохой. «Я просто сюда приехал! Оставьте меня в покое!» — заорал он, стоило мне приблизиться к нему с микрофоном. Чувствуя себя мерзким червяком, и абсолютно раздавленная, я отползла в угол, всерьез раздумывая — не ошиблась ли я с выбором карьеры.

И вот, прокручивая в голове эти кошмарные воспоминания, я направилась в Phoenix Hotel в Сан-Франциско для интервью с Томом Йорком и Джонни Гринвудом. Сердце застучало где-то в горле и начали потеть ладони, когда Тим, менеджер тура, подвел меня к Тому.

___________

— Привет! Мы раньше нигде не встречались? Вроде мы уже знакомы,— говорит Йорк, подбирая тон поприветливей.

— Совершенно точно,— запинаюсь я. Чуть выждав, напоминаю ему — когда, где и как.

Я и Том разместились возле бассейна на каких-то пластмассовых летних стульчиках. Сегодня его волосы ослепительно оранжевого цвета, что резко контрастирует с невероятно большими и невероятно черными солнцезащитными очками. Похоже у него жуткое похмелье, но, тем не менее, он в хорошем расположении духа. Подскакивает Джонни, пожимает мне руку и плавно соскальзывает в кресло. Вынужденный служить главным объектом вожделения многочисленных поклонниц группы, чьи «скулы стоят того, чтобы начать войну» (как говорит моя подруга Кэт)... а еще эта челка блестящих черных волос, небрежно спадающая на глаза… Замечаю болезненно выглядящий бритвенный порез на подбородке и немедленно сообщаю, что он истекает кровью.

Том: Да, знаю. Пусть. Даже приятно немного,— Том слегка расковыривает ранку на собственной руке, с удивлением разглядывая пятнышко крови.— Ничего себе! Может, сходить перевязать?.. А впрочем, ладно, пусть капает на стол,— язвительно замечает Том.

Из этой парочки вышли бы хорошие братья. Сходства — ни грамма, но до чего странные штуки они вытворяют! договаривают друг за друга фразы, одноременно отвечают теми же самыми словами. На самом деле брат у Джонни уже имеется (это Колин), однако, проведя рядом с Томом и Джонни несколько часов, начинаешь задаваться вопросом: а не были ли они случайно связаны в своей прошлой жизни. [They even play-fight over who will answer what question], всю дорогу перебивая друг друга и соревнуясь в интеллектуальности. Но это вам не братья Галлагеры — в семействе Radiohead шутят добродушно, злобных наездов здесь не водится.

Том: Очень хорошо. Все так здоровско, вот только не перестаем закладывать за галстук.

Том: Ээ, ну да, вроде как получше. Мне кажется, да. Билеты раскуплены полностью, что само по себе довольно прикольно.

— А что с оборудованием, которое у вас украли во время тура с Soul Asylum — так и не удалось ничего вернуть? (Одним утром, дело было в Денвере, Радиохед обнаружили, что грузовик со всем их концертным оборудованием увели прямиком с парковочной площадки отеля).

Джонни: Ничегошеньки, ни единой фенечки.

Том: Ни одной распоследней фенечки [a bleeding sausage].

— Итак, с чего началась ваша история. Вы познакомились в школе...

Джонни: Была темная лунная ночь...

Том: ...однажды, темной лунной ночью...

Джонни: Не хватает романтики :) на самом деле, то был один из скучных учебных дней, вероятно...

Том: Я до сих пор восхищаюсь той страстью, с которой Джонни хватается за любой инструмент, который подворачивается ему под руку, и тащит в группу.

Джонни: А как я подсел маленькие рожки! [flugel horns]

Том: Да. А начиналось все с гармоники, но мы этот инструмент не оценили.

— Это правда, что никто из вас не знал, как играть на своих инструментах, когда вы впервые собрали группу?

Том: Это все относительно, но я бы сказал, что так и было...

Джонни: Ну, мы же играли не для публики. Не думаю, что мы были столь безнадежны, как большинство групп... мы, типа, считали что нам еще нужно расти и расти.

Том: Знаете, это скорее была низкая самооценка, но я бы сказал — вполне трезвая.

— У каждого из вас вроде как разные музыкальные предпочтения: джаз, Скот Уокер, ХТС, Magazine, всякие трип-хоп группы. Как вы сводите все это воедино в ваших записях?

Том: Ну, вы же не приходите в студию со словами: «Так, сегодня записываем такое-то звучание». С нашей стороны это был бы не самый умный ход, в этом нет никакого смысла. Представьте себя художником, который решает, кого ему сегодня копировать. А? Ты просто не позволяешь себе этого делать, это ведь не тиражирование. Если бы мы все горячо любили Pixies и ничего кроме, было бы совершенно ясно, как звучала наша группа. То же самое с любой другой группой, наверняка. Я имею в виду, если вы поговорите с REM, их музыкальные вкусы чрезвычайно разносторонни... насколько вы только можете себе вообразить. В любом случае, вот он (смотрит на Джонни) уже подсадил меня на джаз. Негодяй.

— Итак, 'The Bends' наконец получают заслуженное признание. Почему, по-вашему, пришлось ждать так долго?

Том: Особенно порадовали биллбордовские чарты. У них там есть три ведущих журналиста, вот с такими лицами (изображает искусственную улыбку), и мы были на первом месте в двух чартах и на третьем в третьем.

Джонни: Это довольно странно. Ситуация, обратная той, которая произошла с 'Pablo Honey': у нас был альбом, который хорошо продавался, но которому не придавали особого значения. И вот теперь мы превратились в эту ужасную группу для критиков. Кошмар.

Джонни: Пришлось здорово подкорректировать наши приоритеты.

Том: Это еще более ветреная публика, чем обычные слушатели.

Джонни: Хорошая перемена после первого альбома.

— Это и есть то, к чему вы стремились с самого начала: медленно карабкаться к вершинам чартов?

Джонни: Вы нас раскусили. Но зато теперь, если журналисты не уловят сути, если рецензенты не уловят сути, мы можем себе позволить с ними не согласиться. Знаете, когда они описывают как плох наш первый альбом, мы в чем-то с ними даже согласны, где-то наполовину (Том разражается громким хохотом). В том, что они говорят, есть определенная доля правды. Напиши они, что 'The Bends' это мусор... но такого пока никто не написал, так что в этом действительно есть смысл, правда.

Том: Все это заставляет нас немного нервничать.

Том: Каждый раз по-разному. В данный момент это в основном книги о политике.

— Говоря о политике, планируете ли вы продолжать двигаться в этом направлении? У себя дома вы участвовали в акции Rock the Vote, ваша новая песня называется 'electioneering' [предвыборная компания].

Том: О да. Я думаю, я хочу стать политиком. Но для начала было бы неплохо наварить бабок на торговле оружием, да. Поп-пантеон, сделки с оружием — и все в твоих руках, все чего ни захочешь [have it all].

— А какой была высшая отметка вашей карьеры, на текущий момент?

Джонни: Карьеры? Вы выражаетесь точно моя мама... Она так и говорит «Когда же ты собираешься заняться своей карьерой?»

Том: Ага. «Почему ты выбрал эту карьеру?» Карьера — это то, чем занимаются в армии.

Джонни: ...и планирование. Меня всегда жутко угнетают заявления какой-нибудь группы, что «мы собираемся заниматься музыкой ближайшие 20-30 лет».

Джонни: Я не знаю, что я хочу делать. Правда. Музыку. Это было бы лучше всего, но знаете, я ничего никогда не планирую, правда.

Том: Вот Питер Бак говорил... Мы были с ним в одном баре, к нам подошли две девушки и попытались на нас наехать. Начали они с меня.. это было после концерта в Ванкувере, когда я вышел на сцену и сказал: «Мы выступали по всему миру, так вот вы — самая отстойная и грубая публика, которая у нас когда-либо была» (смеется). Я уже приготовился схлопотать по морде, она пыталась наехать на меня по этому поводу, но со мной у нее не получилось. Тогда она переключилась на Питера Бака и со словами: 'Эй, ты тот чувак из REM', она начинает его толкать и все такое. Это было так, блять, сказочно странно! Мы оба просто стояли там, и он сказал: «Вот такие ситуации вынуждают культивировать здоровое чувство абсурда». Мне эта мысль показалось очень клевой. Я ответил: «Yeah, it's all gonna meet shit diddly when you're dead», а он сказал: «Нет-нет, это будет значить ничего хорошего до этого». ['No, no, it will mean nothing well before that']. Эта фраза так и застряла в моей голове.

— Ну так что насчет лучших кусков из истории Radiohead?

Джонни: Я слышал, как наша песня звучала в одном трейлере, посвященному Матчу дня на бибиси.

Джонни: Это типа анонса в вечернем эфире на ВВС 1 (изображает ведущего): «А сейчас мы транслируем матч из Эбсона». И они поставили для заставки песню Radiohead. Обычно там звучит что-то вроде TEARS FOR FEARS или типа того. Весьма сюрреалистично, да.

— Ну, худшие моменты: верхние отметки, нижние отметки...

Том: А, нижние отметки... простите. Я решил, что вы спрашиваете о сорте молока или типа того. Нижние точки. Тур с SOUL ASYLUM, я думаю. Это было очень, мать его, низко.

Том: Оочень низко. Шкала зашкаливала (смеется). Просто у тебя крадут все оборудование, а потом ты продолжаешь турне. Не сильно весело. Особенно по контрасту с тем, как мы отрывались вместе с REM.. Действительно, куда уж ниже. Прямо ссылка на песню. (Одна из новых песен Radiohead называется 'let down')

— Вы, похоже, держитесь в стороне от брит-поп тусовок. Отчего так?

Том: Сейчас как раз одна из них проходит. Мы просто недостаточно сильно любим кокаин.

Джонни: Мы, к сожалению, из другого города... Оксфорд и все такое.

Том: Очень предусмотрительно. Нас прямо держат и не выпускают.

— Когда журналисты о вас пишут, первым делом обычно отыгрываются на вашей нестабильной психической организации. Почему, как вам кажется, пресса так зациклена на этой части Тома Йорка?

Том: А потому что большинство людей в моем положении научились правильно себя вести. А я не научился. Я вообще не очень хорош, когда нужно себя вести...

Джонни: Я думаю, люди предпочитают, чтобы поп-звезды их не напрягали.

Том: Как и звезды кино, точно! Ты не имеешь права на собственное настроение, ты по определению — только чужое развлечение.

Джонни: На самом деле, они любят Поп-Стар лайт, облегченный вариант.

Том: Кто-то из REM однажды мне сказал: «Тебе еще рано заводить личного психиатра. Вот когда ты обнаружишь, что весь вечер тусовался с 50 людьми и не запомнил ни единого долбанного слова — значит, у тебя действительно большие проблемы».

А ТЕПЕРЬ ПОЗИТИВНЫЕ МЫСЛИ! ДАВАЙ ЖЕ, ПОПЫТАЙСЯ…

— Я читала, что для следующего альбома вы специально записываете счастливые мысли. Вы написали что-нибудь позитивное на днях?

Том: Последнее, что я написал, о цвете неба над Лос Анжелесом.

Том: Очень. Потому что перед этим весь день шел дождь и даже ночью нельзя было увидеть неба. По-моему, это достаточно позитивно. Это позитивно настолько, насколько это позитивно и так далее.

— Чего мы можем ожидать от вашего следующего альбома? Попадут ли на него некоторые из ваших текущих бисайдов?

Том: У нас был разговор об альбоме бисайдов — на некоторой точке карьеры.

Джонни: Да, там есть много хороших песен, но так они теряются...

Том: Но так тоже круто. В противном случае мы бы посягнули на территорию Принса — три альбома в год, никакого контроля качества, и люди просто не замечают нашу музыку, ведь так, правда? Джон, чего мы ожидаем от следующего альбома? Это будет аналог?

Джонни: Хм, да, это будет своего рода вестерн.

— Какие-то эксперименты, вроде ремиксов на сингле 'planet telex'?

Джонни: Я думаю, у нас будет больше экспериментального материала, но опять-таки, он будет настолько непохожим на 'planet telex', как... гораздо, гораздо более странным, да.

Том: Лучший индикатор нашего движения — то, что мы оборудуем свою собственную студию, собираемся стать сами себе продюсерами, и это будет та еще задачка.

— Чем вызвано ваше желание самим заняться продюсированием?

Джонни: Ну, мы в общем всегда об этом думали, и уже занимались примерно тем же, когда записывали песни в собственных спальнях; разница здесь не настолько принципиальна...

Том: Ага, мы хотим вернуться к тому состоянию ума, когда спокойно играешь и записываешь, не парясь насчет результатов записи.

— Нет-нет, я же не про адрес вас спрашиваю! Ну, в каком городе?..

Джонни: 17 Turnpike.... Ну, это старое овощехранилище на самом деле, яблоки там, бананы..

— Думаете, это пойдет вам на пользу? Спрятаться от цивилизации в затерянном черт знает где месте?

Том: О, это прекрасно. Знаете, там туалета нет...

Джонни: Энергия ци... хорошо воздействует на вайб! [музыкальные вибрации; основополагающее, непереводимое понятие муз.терминологии — прим. перев.]

Том: (в сторону Джонни) Какое ци? То, которое из Тай-ци цзюань?

Джонни: Она вытекает из земли. Там вокруг одни фермы. Я хочу сказать, мы всегда были такой группой...

Джонни: Да, та самая (пытается закончить свое предложение) ...которая записывалась...

Джонни: Угу (продолжая свою мысль ) ...именно поэтому...

Том: (перебивает Джонни) А я думал, это все канализационные трубы..

Джонни: Нет. Именно поэтому очень полезно ходить босиком и не носить никакой обуви.

Том: (опять перебивая Джонни) Черт подери! Я этого не знал.

Джонни: Да. Итак, мы там записываемся. Мы всегда относили себя к группам того типа, которые предпочитают живописные деревенские дыры молодым городским центрам. Так что, да, вероятно там будет здорово. Я не знаю.

— Расскажите что-нибудь о песнях, которые вы уже записали для альбома?

Том: Ну... что мы можем о них рассказать... Я не знаю, есть ли в них что-нибудь стоящее, правда.

Том: Да, с ней все в порядке. Я не знаю. Мне ни одна из них не нравится, честно говоря. Иногда мне нравятся они все, иногда не нравится ни одна. А ты что скажешь, Джонни?

Джонни: Да!! Иногда все они звучат погано, а иногда просто зашибись.

Джонни: Люди не устают сравнивать нас с QUEEN, э... говорят, что мы звучим наподобие PINK FLOYD. Вчера вечером кто-то сказал, что мы играем аккурат в стиле 'скиттл' [skittle].

Джонни: Ну, кому-то такое пришло в голову. Рокабильный PINK FLOYD, который звучит в духе QUEEN. Да, это мы. Определить нас — как нечего делать. О, этот старый добрый стиль, которому мы так трепетно следуем...

— Такие группы как GARBAGE, R.E.M. и даже К.Д.Ленг числят Radiohead в числе своих любимых групп. Каково быть обьектом почитания коллег музыкантов?

Том: Я этого не понимаю. Я отказываюсь в это верить. Мы не такие крутые. Ну, вы же сами видите...

Джонни: Я не знаю. Мне кажется, их группы лучше нашей...

Джонни: Нас никогда не покидает чувство, что мы можем играть еще лучше. У нас необъятный простор для совершенствования. Во всем, что мы делаем — в каждом интервью, в каждой записанной песне, в каждом концерте — мы совершенствуемся. Быть может, именно это и заставляет нас двигаться. Вы себе представляете, как это: быть чем-то совсем-совсем довольным?

Том: Когда ты удовлетворен, ты зарастаешь жиром и сидишь дома. Типа того.

Джонни: И настолько самоуверен, что тебя не волнует...

Том: Пытаешься повысить степень удовлетворенности тем, что ешь еще больше… именно то, чем я занимаюсь... Вот поэтому я предпочитаю жизнь в турне, на колесах.

— Не будь такой группы на букву R, чем бы тогда вы все занимались?

Джонни: Мы бы приставали к К.Д. Ленг, или Garbage, или R.E.M. с просьбами взять нас на работу. Ну, я не знаю. Что бы мы делали?

Джонни: Я наверное задержался бы в колледже... как раз в этом году я бы получил диплом, почетную докторскую степень чего-нибудь...

— А кто из вас где учился? Том, ты учился в Эксетере, так?

Том: Да, в Эксетере. Изучал литературу и искусство.

— (к Джонни) А ты как раз учился в колледже, когда группа получила контракт?

Джонни: Да, я проучился четыре недели или типа того.

Том: А затем твой куратор сказал: «Ступайте, молодой человек!»

Джонни: (смеется) А вы тут как тут, подхватили меня в белый фургон и потащили на бог знает где проходивший концерт.

Том: (с правильным выговором) Кембридж! Английская литература!

Джонни: (с тем же акцентом) Фил, кажется, был в Ливерпуле...

Том: Мы не можем вспомнить, чем он там занимался!

Джонни: Эдвард изучал политику в Манчестере (смеется).

Том: Политика и Экономика... большей частью политика! Причем, северной Ирландии!

Они поют про машины. Основали собственную церковь.
Ловко умеют плести макраме. От этих парней можно ждать чего угодно. Одно можно сказать наверняка: они точно не новое воплощение ROLLING STONES.

— Расскажите о процессе создания песен. Как вы все собираете в кучу?

Том: Да. Самый настоящий запор, и еще абсолютно непонятно, что откуда берется и как все получается.. э... бывает, выдавливаешь из себя одну песню в год и не знаешь, что с ней делать, а потом Джонни меняет в ней одну ноту, и все встает на свои места. А некоторые песни пишутся совершенно автоматически, кaк 'lucky', когда никакие мыслительные процессы вообще не были задействованы. Просто в один прекрасный день мы ее сыграли, и все. Я начал наигрывать аккорды, остальные подхватили — так и получилась песня (улыбается). Даже страшно становится.

— Расскажите о каких-нибудь случаях, связанных с фэнами.

Том: В основном люди пытаются обратить меня к в Богу.

Джонни: Да, есть люди, которые ходят за ним по всюду и говорят: «Ты должен использовать влияние, которое имеешь, чтобы распространять слово Господа нашего Иисуса Христа».

Том: А я отвечаю: «Я лучше что-нибудь другое пораспространяю». Был один человек, который явился прямо ко мне домой в Оксфорд. И я вынужден был захлопнуть дверь прямо перед ее носом. Потому, что была прочерчена линия и она ее перешагнула... (смеется... пытается отнестись к этому с юмором).

Джонни: На одном концерте в Канаде кто-то схватил меня и сказал: «Быстро напиши свое имя на моей руке». Такое происходило и раньше, но на следующем концерте, милях в трехстах оттуда, я вижу их снова - довольно странно. Но еще более странно, так это мое имя - не очень похоже выглядело, как мое имя... в общем, они его вытатуировали...

Том: Отсюда мораль: всегда пишите аккуратно.

Джонни: Неет... Я просто жалел, что они не попросили Тома нарисовать что-нибудь. Вообще, это конечно лучше, чем якорь или львиная голова.

Джонни: Скорее, получилось что-то вроде 'Джереми'... (смеется)

Том: Нет, но я периодически делаю себе переводные. Я думаю, это очень сексуально.

Джонни: Ага, и потом торчать перед зеркалом, любуясь своей собственной татуировкой...

Том: И по этому поводу сходить с ума от радости, ха. В любом случае, с этим столько хлопот...

— Итак, у меня тут есть вопросы, которые прислали участники Radiohead-чата [почтовой рассылки, конференции?]. Некоторые из них очень странные.

— Первый вопрос. Том, почему в твоих песнях так много машин? 'killer cars', 'an airbag saved my life', 'stupid car'...

Том: Так. А откуда вам известно про 'an airbag saved my life'?

Джонни: Даже концертная версия ещё не записана...

Джонни: А, точно... но мы ее хорошо сыграли, так что все в порядке.

Том: Правда? Ну ладно... Почему так много машин? Хорошо, я вам расскажу, почему. Когда я был моложе, мои родители переехали в дом, который находился довольно далеко от Оксфорда, а я как раз был в таком возрасте, когда тебя все время где-то носит. У меня была машина, в которой я однажды утром себя едва не убил... а моя девушка получила очень нехорошую травму. Мне тогда было 17, и всю ночь до этого я был на ногах. Так или иначе, вскоре отец купил мне другую машину, Morris Minor. Это такая тачка... когда тебе нужно сделать поворот, дверь водителя имеет обыкновение открываться... ммм.. ну и я обычно ездил со скоростью 50 миль в час, а на дороге от меня до Оксфорда всегда полно долбаных маньяков, которые любят выжать 100 миль в час, чтобы побыстрее добраться к себе в офис. Ну, и я в своем моррисе... это все равно что выйти и просто встать посреди шоссе... Ну и я потихоньку просто свихнулся с этими машинами.

Том: Я думаю, мы были правы, а весь остальной мир ошибался (относительно коровьего бешенства). Ага... мы были правы.. эхехе... ну, вот как-то так.

Джонни: На мой взгляд, все это невероятно трудно... ты с ужасом обнаруживаешь, что твои любимые шоколадные конфеты содержат желатин, и так далее...

Том: И опять же, сыр... когда они добавляют в него сычужную сыворотку... это самое отвратительное, что только можно себе представить! И вообще, я думаю, что это ответственность супермаркетов — напрячь свои хреновы задницы и снять все вопросы. Ведь люди доверяют всем этим глобальным торговым сетям, и кому как не им поддерживать правильное питание. Если они этого не сделают, это никогда не произойдет.

— Что бы вы хотели, чтобы фэны видели в вашей работе?

Том: (замечает, что я молчу, ожидая от него продолжения) Я думаю, это будет круто! (смеется) Если они так на это посмотрят, то может быть перестанут считать песни депрессивными. Когда люди, эээ, снова гонят эту набившую оскомину телегу про то, какие у нас депрессивные песни, бла-бла-бла... Это ведь такая хрень. Слова может быть и такие, все дело в том, что я накладываю слова на музыку, которая мне кажется наоборот светлой и воодушевляющей.. иначе писать песни вообще не имело бы никакого смысла.

— Сразу несколько людей хотят знать: Джонни, у тебя есть девушка?

Джонни: У меня их сотни, о да, по одной на каждый день. Нет-нет, меня не интересуют женщины или секс, или что-нибудь такое...

— Как вам вообще продвижение музыки в США, что вы думаете об этом аспекте?

Том: Я вроде как превратился в такого себе Билли Грехема... Ну знаете, трясет руками, несет слово господнее... а потом — отвали! стырил деньги и убегай.

Том: Ну когда-то ж они появятся. Да, немного попозже. Пока никаких денег мы не видели.

СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ? КАКОЕ-ТАКОЕ СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ?!

Том: Свободное время? нет у меня такого. Я тренируюсь ничего не делать, сидеть себе спокойно... Не получается.

Джонни: Обычно мы сидим и размышляем о том, чем будем заниматься в рабочее время, к несчастью.

Том: Точно. Это очень-очень-очень патетично. На самом деле каждому из нас надо завести хобби.

— Во время нашего последнего разговора ты сказал, что собираешься в Японию на каникулы. Ну и как, съездил?

Том: Не-а, я же только собирался. Но, блин, это так охренительно дорого. А мы же еще не увидели денег.

Джонни: Японцы, они.. я думаю, самые стильные из всех людей на земле.

Том: Ага... это так смущает. Смотришь на не-японцев и думаешь, это ж каким идиотом нужно быть, чтобы так одеваться.

— Как я поняла, вам нравится выступать в Японии?

Том: О, да. Любое предложение вернуться еще раз будет с радостью принято (улыбается). Мы не бросаем попыток, но на лейбле нам говорят, что нас там не хотят...

— Неправда! Моя сестра буквально сегодня утром звонила из Токио и спрашивала, когда вы приедете.

Джонни: Официальная линия такова, что мы якобы вернемся, когда у нас...

Том: ...появится что-нибудь новенькое на продажу.

Джонни: То есть, клубы на тысячу человек уже не рассматриваются, расчет сразу на 15-20,000 человек...

Том: А, ну-ну. Значит, возвращаться будем только в реальные залы, не размениваясь на мелочи? (с сарказмом) Ага. Толково придумано. По-моему, тут кто-то совсем не понимает, что он несет (тянет руки вверх, пытаясь поймать мысль Джонни).

Джонни: Мы надеемся, что сможем собрать Будокан, и приедем как только будет с чем..

Джонни: Чудовищно большое и пугающее место. [концертный зал в Токио — можно увидеть в фильме MPIE; там же в 2001 году закрывали Амнесиак-туp].

— Ну, раз уж BLUR смогли его заполнить, то для вас это не проблема.

Джонни: Ага, вот примерно на это мы втайне и надеемся.

Том: Ну и хрень... Извините, тут кто-то совсем потерял представление о реальности, большое вам спасибо. Это совсем не моя идея. И кто заговорил об этой Японии...

ТРУДНО СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ,
КОГДА ТАКИЕ СОБЛАЗНЫ..

Том: (возвращаясь к предыдущему вопросу) Как я сказал, пытаюсь расслабляться. В последний раз практиковался под Рождество: просто сесть перед телевизором, и минут 20 терпеть, не пытаясь что-нибудь в него запустить, подняться и убраться куда-нибудь подальше. Это оказалось очень, очень, очень трудным делом. Уж лучше поиграть с макинтошем. Весь день. Все это довольно грустно.

Том: Нет, я не увлекаюсь игрушками. Как правило, это какая-нибудь художественная работа, и чаще всего связанная с Radiohead. Рисую что-нибудь, рисую, а потом обнаруживается, что рисунок подписан красивыми буквами: Radiohead, и я такой: "Вот черт, я опять это сделал!". Дааа... в общем, я думаю, всем нам не помешало бы приличное хобби.

Джонни: Например, макраме. В 70-е оно было очень популярно. Наподобие вязания крючком.

Джонни: Вроде того. Я захвачу его в следующий раз, посмотрите.

Джонни: Лучше накидку для заварного чайника.

Том: С оборочками! Отличное украшение для моего дома.

Том: (машет рукой перед лицом Джонни) Эй, это была моя шутка!

Джонни: Потому что я могу все легально оформить.

Том: Я в самом деле могу... (пытаясь вмешаться).

Джонни: (перебивая Тома) Нет, просто мы преподобные...

Том: (перебивая Джонни) Да, мы преподобные.... мы все священники.

Джонни: Таким образом, у нас есть лицензия проводить свадьбы и погребения в 13-ти Американских штатах, включая Калифорнию.

Том: Так что если кому-то надо, ну, жениться, мы можем это устроить. Джонни, сколько это нам стоило? 20 долларов?

Джонни: Кажется, десять. Так что на нашем завтрашнем концерте в Лос-Анджелесе мы планируем устроить массовую свадьбу, приходите.

Том: Упаковка отходов — наша следующая задача.

— Ваш фэнклуб и служба новостей называются W.A.S.T.E. [Свалка]. Что это за мания с отходами?

Том: Свалка? Мм.. да, самая настоящая свалка. Отходы, отходы... знаете ли... это действительно компостирует мои чертовы мозги! Пусть я выгляжу как полный идиот, но так оно и есть... смотри: идешь в супермаркет, покупаешь овощей, приходишь домой, разворачиваешь упаковочную пленку... а что мы делаем с пленкой? Выкидываем в мусорное ведро, и куда все это попадает?

Том: Только не в нашей стране, у нас на перерабатывается.

— У вас что, нет программы по переработке отходов?

Том: В Британии нет ничего подобного. Британия такая отсталая, это просто кошмар.

Джонни: Они приклеивают на упаковку тот значок с изгибом, похожий на знак утилизации, и ты думаешь: все окей, а потом присматриваешься и оказывается, что вместо 'переработано' написано: 'переработка возможна'.

Том: Я думаю, это проблема, которая сейчас должна волновать каждого. Именно поэтому я и собираюсь стать политиком. Буду искать способ избавиться от своего мусора.

Джонни: Только не заходи слишком далеко, а то все закончится тем, что сам начнешь перерабатывать бумагу.

Том: Но в Оксфорде и Лондоне нельзя перерабатывать пластик, и куда он тогда, черт подери, девается? Дело даже не в том, что это стоит кучу денег! В любом случае, это гораздо важнее, чем Radiohead. Поэтому мы и основали компанию под названием Свалка.

— А вы можете просто приходить с собственными пакетами мешки и складывать покупки туда?

Том: Этого не получится делать в Британии. Это возможно, когда ты на этой ферме, и ты получаешь большую корзинку с едой каждые выходные, и это твоя еда на неделю. Это то, чем мы и будем заниматься, когда вернемся. Но, я имею в виду, что если тебе нужно срочно выплестись на улицу и все такое, и ты возвращаешься с бананами в пленке.... и ты кладешь это в мусорный ящик, и это как... короче, вот зачем нам Благочестивая Церковь Свалки.

— Чтобы запустить программу по переработке отходов в Британии?

Джонни: В нашу благочестивую веру Свалки. То есть, здесь нет ничего такого. В Англии есть целая куча людей, таких, как Преподобный Ян Пейсли, у которого на самом деле нет ни сана, ни рукоположения...

Том: Ага. Просто однажды утром он проснулся и решил, что надо бы ему стать преподобным.

Джонни: И люди используют такие титулы, чтобы вытягивать из других кучу денег. Очень легко получить степень магистра или докторскую...

Том: Раз плюнуть. Я как раз (когда был совсем больной) получил одну из Оксфорда! [I actually got one for being mad from Oxford!]

Джонни: Нет, нет, настоящую. Это когда они присылают тебе буклеты, и ты должен ответить...

Джонни: Да, но это все легально. Ты таким образом можешь что угодно получить. Можешь оплатить курс и стать рабби, если тебе надо. Самая настоящая профанация.

Том: Оно навсегда остается в твоем доме. Превращается в большие коробки с кусками пенопласта и картона, которые копятся у тебя на чердаке...

Джонни: (призывно кричит человеку из дорожной команды группы) Клайн!! Клер, может ли Клайн фотографироваться с нами?

Том: Нет! Он же не сочетается с нашей одеждой.

Том: Извините, мы плохо себя ведем. Мне очень жаль за тот случай на радиостанции КОМА... Извините, пожалуйста...

— Да все в порядке, не переживайте. Так, о чем еще мы забыли поговорить?

Джонни: много еще о чем. Например, почему вы, американцы, так любите пристегивать слово 'like' к слову 'say'? Типа, "ему типа нравится так делать, типа давай сделаем так, ну он вроде как и говорит, давай типа так и сделаем..."

— (пытается объяснить) Я не отчетливо представляю, с чего это началось... может быть с этого Valley Girl thing in the 80s... [фильма? не представляю в точности, о чем здесь идет речь — перев.]

— Я тоже не могу понять, что это такое, к тому же английский не мой первый язык...

Джонни: Нет-нет! я сам на уровне разговорного пиджина, не более. Фил-сан ва, доко десука.

Джонни: Нееет! Джонни но Radiohead десу. Ты помнишь, как считать по-японски? (Джонни и я вместе считаем по-японски)

Том (помахивая плеером): А у нас вот здесь все наши новые песни. Это новая модель уокмэна, она пишет на мини-диски.

Том: Ага. Можно обозвать их как угодно, но все равно очень клево. Когда у нас появляется новый трек, здесь становится одним названием больше... она обошлась мне в Ј300 фунтов, но оно того стоит. С ним можно записывать альбомы. Это как цифровая аудио кассета, но гораздо проще. Нужен оптический линейный вход, и диск служит для передачи цифрового сигнала в обе стороны, нечто вроде компьютерного винчестера для музыки, если угодно. Мгновенный доступ к любому треку (нажимает кнопки) и готово, не нужно ничего перематывать... Короче, дорогая вещица.