«Мы не хотели быть
лучшей группой в мире...»
Тед Кесслер
// NME (13 декабря, 1997)
русский перевод (c) Lesley ~ 2003
OK, возможно сами RADIOHEAD и не хотят быть супергруппой, но играть вторую скрипку им явно не светит. NME в лице Теда Кесслера втиснулся-таки в комфортабельный тур-автобус, чтобы стать свидетелем невольного владычества RADIOHEAD в мировой музыке.
23 мая, полдень.
Ну надо же! Сами RADIOHEAD! Секс, наркотики, рок-н-ролл! Полегче, приятель, остынь и выбирай выражения. Мы в Барселоне, солнце жарит немилосердно, и здесь пятеро плохих парней из Оксфорда. Но что это за странный гул вдалеке? Если вы думаете, что дым коромыслом стоит от застолья и совместных возлияний группы с местным населением, то глубоко заблуждаетесь. Это всего-навсего понаехавшие отовсюду рок-обозреватели, которые жаждут общения с RADIOHEAD и от нетерпения скрежещут зубами.Кажется, что все дороги в Барселоне ведут к одной-единственной — цветущей Ramblas, главной артерии города. Но сегодня даже Ramblas напоминает обитель вечного покоя по сравнению с крохотной улочкой, что связывает центр с районом пухлых кошельков на севере Барселоны. Именно в этом фешенебельном местечке RADIOHEAD придется выстрадать грядущую пару деньков. Страдать также будет и несчастный персонал Meridian Hotel, моля Всевышнего помочь справиться с разноязычной журналистской клиентурой.
Войдем в мраморное фойе и бросим взгляд налево: два австрийских радио-диджея вместе со своими немецкими собратьями заказывают в баре кофе. А прямо перед ними — журналистская чета из Франции, уставившаяся в меню и риторически вопрошающая правда ли что это единственный ресторан во всем здании. Еще одна француженка в сопровождении съемочной группы расположилась непосредственно перед регистрационной стойкой и лепечет что-то в свой мобильник. Невдалеке от портье оживленно шепчутся молодые японцы в одинаковых бейсболках, заговорщицки кивая в сторону худощавого англичанина, что пулей слетел вниз по лестнице и выскочил в самое пекло. В его поле зрения не могли не попасть три испанские девчушки в футболках с BLUR и NIRVANA, болтавшиеся на противоположной стороне улицы. При появлении молодого человека они встрепенулись, засуетились и подозрительно захихикали. Ведь ждали как раз его. Басиста.
Но еще до того, как поклонницы успели бы пересечь его траекторию, Колин растворился в сутолоке. А удача была так близко... Но, судя по всему, девушки не слишком расстроились. Смеясь, они уселись на газон, одна из них достала ноутбук и начала бойко выстукивать сообщение. Это так не похоже на тех снобов-бумагомарателей, что собрались сегодня в городе. Три прекрасные испанки счастливы лишь оттого, что на какое-то мгновение прикоснулись к своей мечте.
Девушки могли бы настрочить куда более содержательное ноутбуковское послание, очутись они в гостиничных апартаментах четырьмя этажами выше. Там, в просторной прохладной комнате, расположились еще трое участников группы. После двух мучительных суток, расписанных до минуты на общение с прессой, промоушн и музыкальные обязанности, RADIOHEAD взяли часовую передышку.
Устроившись на диване в недоступном для солнца углу, Джонни Гринвуд предается чтению книжки; рядом застыл Том Йорк, обхватив колени руками и уставившись в одну точку. Эд О'Брайен с сигаретой в руке восседает на жестком стуле — спиной к залитому солнцем окну и бок о бок с двумя тётками из звукозаписывающей компании, что в задумчивости ковыряют сэндвичи. Картину довершает сидящий за огромным столом Крис Хаффорд, менеджер группы. Он кладет телефонную трубку, царапает на клочке бумаги какие-то уточнения к сегодняшнему графику и удовлетворенно откидывается на спинку кресла, громогласно при этом вздыхая. Робкими шажками, но RADIOHEAD достигли некоего перевалочного пункта в непростом деле продвижения Ok Computer в массы. Никаких тревог и — пока еще — никаких сюрпризов. Тишина. Хаффорд решает, что самое время устроить перекур.
Пока что для Хаффорда и его компаньонов все идет как по маслу. Прошлым вечером в клубе Zeleste, в зале, битком забитом восторженными фанатами, придирчивыми журналистами и работниками звукозаписи со всего света, ребята впервые сыграли большую часть своего нового альбома. И если бы RADIOHEAD полным составом нервничали так же, как Том в момент представления песен на бис, шоу точно бы провалилось. Хотя для искушенных своеобразным настроением нового лонгплея концерт стал лишним доказательством, что альбом этот — нечто большее, чем просто фантастическая пластинка. К восхищению и, возможно, зависти поклонников Джона Леннона и Майкла Стайпа, 'the tourist', 'exit music', 'lucky',— кусочки причудливой мозаики времени. В Zeleste у этих роскошных песен выросли крылья.
Вдохновленные успехом, RADIOHEAD собственноручно закатили пышную вечеринку в одном из клубов на другом конце Барселоны. Редчайшее, между прочим, удовольствие, для мелкой маркетерской рыбешки и предприимчивых писак, которые всегда рады погонять шары в бильярдной и уж тем более поглазеть на людей в непринужденной обстановке. Младший Гринвуд выдал себя с головой. Только ленивый не взглянул на монитор, когда Джонни, с трудом протискиваясь между подвыпившими гостями и по пути пожимая руки доброжелателям, вопреки собственным заверениям, что идет в туалет, прямой наводкой направился к выходу и скрылся в прохладе ночного города.
Но вернемся в номер люкс, к группе и менеджменту. Джонни выглядит сейчас куда более спокойным, при виде вашего покорного слуги расплывается в теплой улыбке и благодарит за вчерашнюю признательность. Том тоже относительно расслаблен, после часового размышления и ничегонеделания он даже заметно оживился.
Однако будем называть вещи своими именами. Всем ясно: пусть в этой комнате тихо и уютно, снаружи-то яблоку негде упасть, каждый хочет свой кусочек RADIOHEAD. Группа и шоу-бизнес, пятеро интеллигентных молодых людей против ненасытной индустрии. Для начала мы возьмем Барселону. Потом покорим Берлин.
3 ноября, два часа пополудни.
Два забитых подчистую грузовичка и три тур-автобуса на подъезде к берлинскому клубу Huxley's. В дороге у RADIOHEAD на подхвате тридцать пар рук. Тридцать человек на ушах в любое время дня и ночи и по первому требованию.Пока наш драндулет тащится следом за еще одним из автобусов, мы шпионим за юным дарованием в шерстяной шапочке и эскимосской парке — рядом с транспортом шлёпает Джонни Гринвуд. Замечая приветственно машущего через стекло пресс-атташе, Джонни начинает сиять во все тридцать два и машет в ответ. Но странное дело: стоило ему увидеть в окне мою физиономию — он тут же затеял возню с автобусной дверью. И замок заело.
В надежде, что помощь придет изнутри, Джонни смывается к другой двери, но тщетно, автобус пуст. Рядом по шоссе со свистом проносятся автомобили. И, судя по всему, Джонни придется вернуться. И долбаная пресса опять на него уставится.
Раздав объятия и поцелуи для своего PR-щика и вялые рукопожатия, без которых вполне можно было бы и обойтись, для NME, несловоохотливый гитарист довел нас до остальных. Добро пожаловать, хе-хе, в передвижной RADIOHEAD-дом. Личный состав оказался укомплектованным басистом Колином и еще одним гитаристом, Эдом. А что касается еще троих участников, то они... ну, хорошо, мы почти не общались.
Есть куча причин, по которым группы могут презирать NME, но у RADIOHEAD повод более чем веский. Некоторое время назад имел место следующий инцидент: в наших новостях говорилось, что во время одного из выступлений Том 'закатил истерику'. Прокомментирована ситуация была так: Том сослался на свое плохое самочувствие и заявил, что 'был вынужден покинуть сцену, потому что не мог петь'. Из-за той заметки Йорк откажется впоследствии беседовать с нами. Но это не означает, что для NME на концерты RADIOHEAD наложено вето. Кроме того, мы все еще приглашены в тур, и все здесь настроены довольно дружелюбно. Просто ни Том, ни Джонни с нами не разговаривают. Зато удостоил вниманием ударник, Фил Селвэй. Очень мило с его стороны, кстати.
Итак, сейчас все мы в большом морозильнике — холле Хаксли (было бы здорово устроить здесь ледовый каток!), и до саундчека еще пара часов. В общем-то, все как обычно. Эпицентром эмоций служит общительный, жизнерадостный и невероятно очаровательный Колин. Пальму первенства по способности очаровывать делит с ним высокий и улыбчивый Эд. На несколько ступенек в общей процессии от них отстают Фил и Джонни,— самый старший и младший музыканты в RADIOHEAD соответственно,— оба приятные до безобразия, но общения избегают. Где-то в конце шествия плетется Том, который никогда не приминет обронить 'привет', но предпочитает слоняться по холлу и проводить свободное время наедине с собой.
Недоумение вызывает Грант. Грант снимает документальный фильм об Ok Computer. Причем делает это даже в данный момент. Он таскается с камерой везде, где только успевает, и снимает всё, что видит. Сегодня, например, Грант включил в свое творение поистине уникальные кадры — он запечатлел группу, пока те плевали в потолок в ожидании фотографа. И что бы ни случалось — Грант тут как тут. Берут ли немецкие журналисты у RADIOHEAD интервью для ТВ — Грант ошивается неподалеку. И присел ли Тед Кесслер на минутку поболтать с кем-нибудь из группы — Грант уже готовит пару камер и отправляет своего звукоинженера водружать здоровенный видавший виды микрофон посреди стола. Колин, это ведь немного странно, правда?
«Да нет, не совсем. Жизнь слишком коротка, особенно жизнь группы. Когда мы станем седыми стариками, будет здорово смотреть эту памятную запись. Нам нравится Грант. Мы его уже даже не замечаем». И это не единственная вещь, записанная RADIOHEAD в дороге. Они также делают... э-э... пластинку, наверно. Один из автобусов оборудован как передвижная студия, и Том все время там копается, колдуя над основными партиями. Продюсер Найджел Годрич немного опаздывал на запись гитар, так что нам удалось перекинуться парой слов с музыкантами.
«Пока длится тур,— говорит Эд,— ты превращаешься в какой-то музыкальный автомат. Играешь песни то в одном порядке, то в другом, а иногда даже те, что, казалось бы, давно забыты. Но так или иначе, песни все те же, снова и снова... Нет, лучше всего мы поработали в 1995м, когда за три дня записали 'lucky', 'talk show host' и 'bishop's robes'. У нас было всего три дня! Круто, когда осознаешь, что была возможность что-то сделать и ты ее использовал. И это здорово помогает, особенно если в середине тура настроение на нуле. Когда мы сидим в студии, основная проблема — не думать слишком много о записи. Поэтому некоторые из наших лучших вещей были созданы, когда на запись оставалось не очень много времени».
«Это напоминает мне Мюнхен три года назад,— подхватывает Колин,— еще перед 'the Bends', когда в старом обшарпанном автобусе, где-то на заднем сидении Том записывал на четырехтрековый рекордер 'street spirit'. А теперь у нас расчудесный автобус, даже целых три! — с отличным цифровым оборудованием... Но сути дела это не меняет. Том по-прежнему сидит сзади и записывает».
Этим же вечером на саундчеке, пока звукоинженер, катаясь на роликах, где-то отогревался, мы услышали пару новых песен. Первая очень роковая и заводная (почти рокабилли, если бы Джонни Марр и THE SMITHS занимались рокабилли), там протяжный гитарный рифф в духе STONES, из-за которого Тома слышно только наполовину. Другую песню, хрупкую и болезненно прекрасную, Том объявляет: «Давайте 'glass house' или как там её». В угнетающе холодном воздухе пустого Хаксли она звучит так же обреченно, как если бы лу ридовскую 'perfect day' перепели JOY DIVISION. И больше всего там, где Том поет о 'being in trouble with my best friend' и о том, что она разбивает вдребезги его стеклянный дом, возможно, нанося себе увечья. Даже агрессивные немецкие охранники из Хаксли, затянутые в кожу здоровяки, слушая эту вещь, чувствуют себя не в своей тарелке.
«Сейчас несколько рано рассуждать, на что будет похож наш новый материал,— говорит Эд.— Во всяком случае, он станет более разнообразным. Наверное, пойдем по пути, заданному 'airbag',—много лупов и прочего. Но с другой стороны, все должно быть свободно настолько, чтобы поле деятельности нашлось для пяти человек. Мы хотим делать другие пластинки — и от этого стоит отталкиваться. Я помню один комментарий на 'Pablo Honey' — там говорилось, что пластинка уж больно разношерстная, вроде того, что 'в этой группе одни шизики'. В то время нам это даже нравилось: 'Пусть так, но материал здоровский!' Десять лет назад, когда мы еще черт знает где репетировали, мы могли записать песню в ска, затем зашарашить очумелый рок, затем ещё чего-нибудь эдакого. Конечно, все это было сущей ерундой, но хоть какое-то разнообразие».
Это сложно — записать что-то стоящее следом за альбомом, увешанным наградами? Ведь 'Ok Сomputer' — альбом года и, возможно, десятилетия.
«Я думаю, сейчас ситуация ещё куда ни шло,— отвечает Колин,— мы собираемся делать новую пластинку, и давит только то, что все говорят, насколько хороша была последняя работа. А ведь могло быть хуже, если бы говорили, что на последнем альбоме только одна хорошая песня. Так было у нас перед 'the Bends'. 'Ok Computer' — это другой старт».
«Никогда бы не сказал, что это лучшая пластинка года,— скромно добавляет Эд.— Я, например, думаю, что незаслуженно оставили без внимания классный альбом SUPERGRASS. У BLUR хороший альбом, и у PORTISHEAD. Всегда ненавидел музыкальных фашистов, которые разглагольствуют в духе: «Эй, да как тебе может эта дрянь нравиться?!» Детство какое-то. Лучшими можно называть вещи субъективно. Субъективно 'Pet Sounds' — лучший альбом 1966 года. И только ляпни, что ты сделал пластинку года,— тебя тут же поимеют все таблоиды».
И тем не менее, вам известно о статусе вашего лонгплэя.
«После сентябрьского концерта в Брикстоне мы разъехались на пару недель,— говорит Эд.— И внезапно я очнулся и посмотрел на альбом другими глазами. Пока мы записывали его и обыгрывали на разных площадках, то думали: 'это круто'. За восемь недель до его выхода в свет никто из нас уже не мог сказать определенно, что мы там нaворотили, думали, что сделали грандиозную ошибку, записав настолько отличный от предыдущего материал. Но тот перерыв в сентябре пошел нам на пользу — не мучиться каждый вечер, играя эти песни, отдохнуть душой и телом, не задумываться, как там каждый трэк сделан. Просто слушать альбом. Я позвонил Тому и сообщил: 'Прошлой ночью я объективно переслушал пластинку. И, знаешь, это чертовски сильная пластинка'».
«А вы что скажете? — спрашивает Колин.— Все ж таки конец года на носу. Чьи альбомы вам по душе? THE VERVE, OASIS, BJORK?.. Я вот думаю, что у THE VERVE есть пара клевых песен, такие мощные синглы, которых у нас никогда не было. Мне действительно нравятся OASIS, но, кажется, что их новый альбом звучит как-то чересчур... эээ... словно они пытаются делать запись, которая бы отражала их устремления. Ну, понимаю, хорошо, конечно, стремиться играть перед 40-тысячной толпой где-нибудь посреди Америки, или ещё где... И, полагаю, не следовало бы упускать из виду SPIRITUALIZED. Их альбом немножко мутнеет к концу, но зато первые три трэка — просто супер. Мы все время их гоняли, когда альбом только-только появился».
Ключ ко всему — эволюция. Давление, под которым оказались RADIOHEAD, уже давно не то. Теперь необязательно доказывать миру, что они не Группа Одной Песни, что имело место накануне 'the Bends', или что они не Величайшая Группа На Планете, как случилось после OKC. Одно только действует на нервы — нужна пластинка, которая не повторяла бы предыдущую.
«Попробовать что-нибудь новое — наша навязчивая идея,— говорит Эд.— Какой смысл топтаться на одном месте? Музыкально нам необходимы новые горизонты, но, с другой стороны, никто не собирается все время рваться неизвестно куда. STONE ROSES своим примером с 'Second Coming' преподали многим группам отличный урок. Вероятно, с нашим следующим альбомом мы опять поедем в тур. А может и нет, может, уйдем в тень на год, чтобы снова поработать. Кто знает? Кстати сказать, в прошлом году мы всем твердили, что OКС предполагается как жизнерадостный и развеселый поп-альбом, а когда перебрались в студию, выяснилось, что в эмоциональном плане временами он далеко не так однороден.
Вся эта рабочая беготня тянется нонстопом аж с конца 1991 года, шесть лет, и было бы, между прочим, очень приятно хоть ненадолго осесть дома. Двое из группы женаты, ещё у двоих достаточно серьезные отношения, и я больше чем уверен, что никто из ребят не отказался бы немножечко отдохнуть... Проблема в том, что мы хотим продолжать выпускать пластинки. Но так, наверное, не всегда будет? И — мы отдаем себе полный отчет в том, что группы редко получают так много возможностей. И что в один прекрасный день все станет слишком удобным и чересчур понятным, и начнешь штамповать дерьмовые альбомы. Если мы когда-нибудь выпустим пластинку, над которой было легко или смешно работать, это точно будет идиотская пластинка. Хорошо, что мы ещё до этого не докатились. Теперь мы поняли вот какую штуку: альбом должен быть лишь относительно нагружен эмоциями. И решили, что 'the Bends' в этом случае, конечно, из ряда вон».Но ведь OКC не был рожден в таких муках, как вещи с 'the Bends'. Тогда-то, говорят, не проходило и часу, чтобы кто-нибудь не вспылил. И частенько одолевали сомнения, есть ли вообще у RADIOHEAD будущее.
«Да, 'the Bends' — особенный альбом. Мы не были ни в чем уверены, думали, что достаём друг друга. Этот альбом сделали люди, в мозгах у которых не было ничего общего. Но сейчас все изменилось,— как минимум, каждый волен говорить о том, что чувствует. И мы сильно сомневаемся, что те события повторятся. И насчет группы как таковой тоже куда больше определенности. Мы никогда не хотели быть группой мирового масштаба. Мы только хотели знать, что какой-то пластинкой можно заниматься прямо сейчас, а другую сделать еще когда-нибудь. Всего-то две! И теперь, очевидно, можно расслабиться... Нам уже не нужно отвечать на вопросы про следующий альбом».
Окей.. Хватит про пластинку и гастроли. Сегодняшнее шоу по сравнению с барселонским более нервное и не такое триумфальное. С изрядной долей раздражения прорычав 'talk show host', Том не сдержался от ехидных комментариев и по поводу 'creep': «Следующим номером — караоке для всех японских бизнесменов». Перед песнями на бис чаша терпения, по всей вероятности, оказалась переполненной. «Спасибо, что пришли,— издалека начал он,— вы отличные слушатели. Стыдно, конечно, но сегодня у меня не было возможности как следует посмотреть ваш замечательный город. К сожалению, график нам многого не позволяет. Наша жизнь состоит из бесед с прессой, саундчеков и концертов...» хех. Можно подумать, бедные берлинцы только и делают, что созерцают городские достопримечательности, шарахаются по галереям и рассиживают в парке на скамеечках... Беспокойство Тома здорово трансформируется в восхитительную музыку. И, может, не стоило набивать себе цену?..
Чуть позднее, однако, все пребывали в хорошем расположении духа. У дверей гримерки мы нос к носу столкнулись с Джонни, едва поспевавшим за энергичным гастрольным менеджером, что несся куда-то по направлению к автобусу. Следом за ними выскочил Том и, отвесив нам приветственный кивок, удрал в ту же сторону. Тем временем Эд все еще попыхивает косячком в компании операторов, а Колин, примостившись на диване, просто радуется жизни.
«Видели публику? — подскакивает Эд.— Bay! Они там как с ума посходили!»
Мы заметили одно и то же? Ты о тех волосатых хиппи на галерке, что устроили настоящий Вудсток под 'karma police'?
«Ээ... нет. Я про девушек в первых рядах. Господи, какой кошмар! Как непросто иногда быть единственным свободным парнем в группе!»
Пока суд да дело весь левый народ потихоньку испаряется из гримерки Теперь Колин и Эд возбужденно обсуждают завтрашнюю перспективу отправиться с Филом в Лондон на шикарном 8-местном реактивном самолете 'Lear'.
«Жду не дождусь! — выпаливает Эд.— Почувствуйте себя Джеймсом Бондом. Ну и вояж нас ждет!»
«Очень быстрый и опасный,— ответствует Колин.— Надеюсь».
Такое чувство, что если вы не трясетесь где-нибудь в автобусах, то непременно занимаетесь тем, что запаковываете и распаковываете вещи. Покой вам только снится?
«Ага,— отвечает Колин с некоторым удивлением в глазах,— а в Англии у нас будет три грузовика и четыре тур-автобуса. Все это рок-н-ролл, да? Вот вам и сопливые мечты семилетнего мальчишки. А знаете, у Эдди периодически случаются просветления в мозгах и в такие моменты он говорит дельные вещи. Как-то вот вечерком он выдал: «И какого черта нам все это сдалось, а? Время идет, а мы только и делаем, что работаем с людьми, которых любим. Абсолютное безумие».
А в одном из автобусов в надежде избежать безумия самоизолировались Том и Джонни. Вместо того, чтобы слетать в Лондон и немного повеселиться на борту, они предпримут ночной переезд в Стокгольм. Шанс расслабиться, почитать, посмотреть кино. Возможно, они будут что-то записывать. Не быстрый и не опасный вояж. Неспешное времяпрепровождение. ОК.
_______
19 ноября, 12:30 pm
Теперь мы находимся в чистеньких кулуарах Бирмингемского NEC — здесь проходит очередная постконцертная тусовка. Наученные горьким барселонским опытом, RADIOHEAD предпочитают держаться подальше от этого сборища. Но то тут, то там мелькает Фил со своей прекрасной половиной, а Крис Хаффорд, являющийся по совместительству и менеджером SUPERGRASS, напустив на себя побольше благодушия, играет роль гостеприимного хозяина.«Ой, привет!— втыкается он в меня затуманенным взором.— Что-то я подзабыл... извините, вы общались с 'Head или с 'Rass? Ой, мне аж неудобно».
Сегодняшний концерт был теплее и ярче, чем в Берлине. Может, это связано с тем, что RADIOHEAD наконец вернулись на родину; а может, все потому, что завтра в Абердине группа отыграет последнее в этом году выступление. Но так или иначе, сегодня RADIOHEAD одарили мрачноватый Бирмингем невиданной доселе энергетикой. В конце пробирающей до печенок и звона в ушах 'planet telex' Том превратился в собственный голос настолько, что когда яркий свет залил укутанную в дым сцену, казалось, что всё там происходящее — явно неземного происхождения. Или, скажем, 'exit music', которая расщепила совершенный вокал Йорка на странные составляющие — удручающую меланхолию и истеричную веселость. 12 000 зрителей против тех 2000 в Берлине.
«По-моему, к таким здоровущим выступлениям мы относимся как все нормальные музыканты — с большим страхом, трепетом, сомнением и неуверенностью в себе,— говорит Колин.— И это совсем не то, с чем мы хотели бы связать наше творчество. В общем-то это отчетливо заявлено на альбоме. И я думаю, что если мы играем такую личную вещь, как 'exit music', и люди при этом не копаются в ней — так это уже хорошо. Надеюсь, в этих стенах она отзвучала по-суперски, потому что играть на гигантской сцене, где слышны мельчайшие детали,— это нечто».
Можно было поражаться чему угодно. Но не многомерность звучания и не восхитительный вокал Тома ошеломили меня,— равноценным потрясением стала игра Джонни. Тот затейливый кусочек в Subterranean Homesick Alien, черт возьми — как он это делает? Очень бы хотелось поговорить об этом с самим Джонни, и вчера я даже получил на то разрешение. Но по дороге в Брам мне снова позвонили — на этот раз с сообщением, что он передумал. Что поделать.
«Ума не приложу, есть ли кто-нибудь еще в нынешнем поколении с таким подходом к инструменту,— говорит Найджел Годрич.— Благодаря Хендриксу люди стали по-другому смотреть на гитары. А Джонни уже сейчас вытворяет такое, на что у остальных уходит лет по десять. Стилистически он оригинален как никто другой. Эд тоже хороший музыкант, и Том необыкновенно одаренный гитарист. Но вы наверно этого не замечаете, потому что у него уникальный голос».
Да, кстати — о сильных сторонах группы. Очень может быть, что RADIOHEAD — единственная гитарная команда, представляющая наиживейшую акустику так что аж мурашки по коже бегут. Им ничего не стоит произнести со сцены слова, которые могли бы показаться бессмысленными, но вместо этого пугающе интроспективны. Безо всякой мишуры. Возможно, это делает RADIOHEAD пионерами своего дела.
«У меня такое чувство,— говорит Эд,— что сейчас мы одного поля ягоды с группами вроде BLUR, PORTISHEAD, MASSIVE ATTACK — с теми, кто стали мэйнстримом и кому не терпится слинять в тень. Ну, BLUR конечно здорово попользовались моментом — это я про ток-шоу всякие. А до нас, кстати, так и не дошло, чего всем этим людям от нас было надо. Но взять к примеру тот же OASIS — даже они не хотят больше топать этой приевшейся мэйнстримовой дорогой; теперь, правда, они оглядываются на жуткие 80е, когда в почете был Принс. Но музыкально, конечно, мы ближе к PORTISHEAD и особенно к MASSIVE ATTACK. 'Risingson' для них стал примерно тем же, чем для нас 'Paranoid Android'. Оба сингла сперва были восприняты довольно предвзято. Народ вообще поначалу не врубался в 'Risingson', ну а теперь все идет на ура.
Мы надеемся, что нас ждет такая же участь. Так что каждый раз, когда вы слышите новую песню от RADIOHEAD, совсем не обязательно чесать макушку и думать: что же приключилось с прежней группой. Мы не хотим устанавливать определенный RADIOHEAD-саунд. Мы вас еще удивим!»Такое заявление — маленький шаг внутрь. Когда мы уже собирались покинуть вечеринку, в дверях неожиданно обозначился Колин с пивом в руке и широченной улыбкой на физиономии.
«Разве вы уже уходите? — спрашивал он у всех выходящих, старательно отвечая на рукопожатия.— А я вот только что зашел попить пивка. Такое ощущение, будто у меня сегодня День рождения и я должен всем раздать с собой по кусочку торта в салфеточке. А, ну ладно, до свидания, до свидания, приходите еще».
Мы отошли на довольно приличное расстояние и обернулись; Колин все еще маячил в дверях и махал на прощание.
«Счастливо»,— крикнул он напоследок.
Счастливо, Колин. Всего хорошего.
<<< radiohead.пpecca <<< main