HAIL TO THE THIEF
214 [edit.] [перевод: toma / scirl ] 215
«Kid A и Amnesiac были как ловля рыбы тралом — мы пытались добыть что-нибудь новенькое,— сказал Том Йорк в интервью NME весной 2003 года.— Но конечный результат это все равно мы. Мы могли бы потратить годы, но все равно будем звучать по-своему. Как сильно я ни пытался от себя убежать, а результат один». [1]
Это понимание красной нитью приходит через Hail To The Thief. Впервые Radiohead склонились перед неоспоримым фактом, что они звучат именно как Radiohead. Но сожаления не видно — напротив, кажется, что это только придало группе сил. Бесцельный дрейф, подпортивший местами Amnesiac, прошел, его сменило чувство уверенности — или, как выражается Эд, даже щегольства: это щегольство, рожденное осознанием кто ты такой, когда больше не чувствуешь нужды притворяться кем-то еще.
Эту новую, осознанную позицию Radiohead можно услышать и там, где звучат насыщенные гитарные партии ('2+2=5' и 'go to sleep'), и в тех композициях, где нет сочных гитар — таких на альбоме тоже достаточно. Вопреки ожиданиям некоторых фэнов, Hail To The Thief не есть возвращение к традиционному року. Энергия ритма безупречна и неоспорима, именно ее так не хватало на двух предыдущих пластинках,— но едва ли треть альбома можно классифицировать как рок; неземные электронные звуки из тех, какими богаты Kid A и Amnesiac, искусственное клацанье драм-машин за каждым поворотом… да и заигрывания с джазом и классикой тоже никуда не делись.
Проще говоря, Hail To The Thief — попытка собрать в одну упаковку все успешные рецепты, все стилистические поиски, накопленные группой за десять лет в деле; полученный результат претендует быть квинтэссенцией Radiohead во всей полноте. По крайней мере, на данный момент.
Конечно, раз уж это настоящий альбом Radiohead, необходим мрачный подтекст — и недавние мировые события обеспечили его. Одного взгляда на название альбома достаточно, чтобы увязать его с сомнительной победой Джорджа Буша на президентских выборах 2000 года. По странному стечению обстоятельств, Йорк и сотоварищи особо не торопятся подтверждать эту догадку. Вот типичная цитата Джонни на этот счет: «Мы бы никогда не назвали запись в честь какого-то политического события, хотя бы вот выборов Буша. Пластинка выше всего этого». [2]
215 [edit.] 216
У альбома было как минимум еще одно возможное название, предложенное Томом: The Gloaming (поэтическое название сумерек). И хотя оно было отвергнуто остальными как слишком вычурное («отдавало прог-роком», по словам Колина [3]), его использовали в качестве подзаголовка альбома и так же назвали одну из песен. Кстати, все песни на Hail To The Thief имеют альтернативные подзаголовки; такой псевдоинтеллектуальный выверт видимо не показался группе слишком вычурным. Том говорит, что это название навеяли его вечерние автопрогулки по английским проселкам осенью 2001 года. «Как раз передавали новости о войне в Афганистане»,— вспоминает он,— и тут меня накрыло». [4]
Том поймал ощущение, что не просто очередной день, но весь мир погружается во тьму: «Всеохватная тьма не спеша поглощает человечество, словно какая-то средневековая чума. Возможно, опять приближаются Средние века». [5] «Но было бы очень прямолинейно утверждать, что это чисто американские выборы нас подтолкнули,— говорил Том журналу Spin.— Для меня это название обозначает некие силы, не обязательно человеческой природы, силы, создающие атмосферу страха и тьмы… Рост невежества и глупости, уж в политической сфере точно, всеобщая эйфория, царившая после слома Берлинской стены, перемололась в политическую и экономическую анархию… я здорово погрузился во все это. Страх и тьма, пожалуй, и есть тот самый вор». [6]
Что ж, достаточно правдоподобно, хотя больше смахивает на отговорку. DIXIE CHICKS, группа совсем иного музыкального вектора, тоже достаточно зло отзывалась о выборах президента, за что и получила хорошую публичную порку. Быть может, Radiohead просто шифруются? Том это отрицает: «Если бы начали сжигать наши пластинки — тогда ваши догадки были бы уместны». [7] Едва разговор заходит о музыке, предположения о политическом подтексте песен улетучиваются. Однако к политике Том, конечно, причастен и имеет свое мнение насчет выборов; он выступал на нескольких антивоенных митингах в Англии и США, где высказался без обиняков: «Штатами управляет религиозный фанатик, укравший выборы». [8]
Нежелание Йорка писать явно политические песни понятно: слишком часто такая музыка ограничена ее эпохой, а последующим слушателям остается пожимать плечами. Но вот вопрос: не кроется ли причина такого нежелания — в боязни открыться, быть искренним. «Во всех песнях я пытался избежать конкретики, пытался спрятаться от нее»,— говорил Том журналу Rolling Stone. Но в том же интервью признал, что «вся пластинка — о тонко завуалированном гневе». [9] Быть может, полезно хотя бы раз приподнять вуаль?
Возможно, она как раз и была поднята… в некоторой степени. Отдадим группе должное — никогда прежде Radiohead не делали столь понятным смысл всей пластинки. И впервые со времен OKC на буклете с диском находятся тексты песен.
216 [edit.] 217
Не то, чтобы в том была особая нужда — слова хорошо слышны в каждой песне, Том отчетливо их выговаривает, чего не делал уже многие годы. Ближе к концу альбома, в песне ‘I will’, есть такая строчка: «Выходи из своей скорлупки и встречай реальный мир». Потоки гнева и боли в их музыке, зачастую направленные внутрь или в прошлое, теперь сфокусированы на мир вовне. Нарочитая загадочность больше не часть стратегии, тогда как главным, несмотря на ‘сумеречность’, является старый добрый позитив. «Для меня,— говорит Том,— это намного более жизнеутверждающая и позитивная музыка». [10]
Большим влиянием на настроение группы стала музыка Нила Янга [Neil Young], чью 'cinnamon girl' группа не раз исполняла в турне 2001 года. После тура все разъехались по домам; Йорк слушал классический альбом Янга After The Gold Rush, когда его девушка Рэйчел предложила: «А почему бы вам не сделать новый альбом таким… расслабленным? Бросай все контролировать, и компостируй мозги всем остальным только тогда, когда они действительно этого заслуживают». [12]
Новый подход к записи виден с первых же секунд: открывающая альбом '2+2=5' начинается со звуков подключения гитар, это было первое, что группа записала на студии Ocean Way. Слышится треск, затем гул. Том бормочет: «Хорошее начало, Джонни!» — и ударные неторопливо начинают плести свой рисунок. Все происходит самым естественным образом. Затем вступает звук, который ласкает ухо каждого поклонника Radiohead: арпеджио электрогитары в нечетном размере семь четвертых, в котором нижняя струна понижена до ноты «ре». (Высокие отрывистые звуки в левом канале — это Эд разминает пальцы на нижних ладах своей гитары).
На этом фоне Том поет, какие мечтатели все те, кто пытаются изменить наш мир. Но вскоре становится ясно, что герой его песни живет в царстве всеобщей нелогичности, где ‘два плюс два всегда равно пяти’. Следует короткая интерлюдия, украшающая голос Тома украшается реверберацией, и вот вступает вся группа с знтузиазмом, воскрешающим в памяти 'electioneering' и 'my iron lung'. На поверхности концентрируется чистая ярость, пока Йорк, рявкая, повторяет причину мирового упадка: «Вы все не обращали внимания». Гитары и ударные неистово режут воздух, пока Том как мантру повторяет ключевую фразу — название альбома. Внезапную остановку песни на пике скорости можно было бы назвать преждевременной капитуляцией — но три последних минуты зажгли достаточно, чтобы жалобы казались глупыми.
217 [edit.] 218
'Sit down. stand up', которая следует сразу за '2+2=5', это маленький атмосферный шедевр. Пианино, ксилофон и драм-машина сплетают зловещий фон, который поддерживает несвязные слова песни, включая строчку из молитвенника (Книга общей молитвы): «Walk into the jaws of hell (ступи в жерло ада)». Громкость плавно нарастает, вступают остальные инструменты, пока песня не доходит до точки кипения; следует неизбежный взрыв, после которого остаются неустанный техно-узор, движимый текучим басом Колина, и слова ‘the raindrops’ (капли дождя), которые Том повторяет 46 раз. Что все это значит? Не много, но цепляет крепко.
И наконец, облегчение — расслабляющее интермеццо ‘sail to the moon'. По словам Джонни, при ее записи группа столкнулась с трудностями. Демо-версия, которую Том принес в студию, была небольшим наброском на фортепиано, и к тому же «записанным очень приблизительно… там были разные аккорды и фактически только пол-идеи. Трек начал вырисовываться после того, как вся группа над ним поработала, найдя подходящую форму, а Фила осенило, какой должна быть аранжировка. После чего песня стала едва ли не лучшей на альбоме». [12]
Это справедливый приговор, и тот факт, что ударник Radiohead был ключевой фигурой при рождении песни, подтверждается всей ее ритмикой. 'Sail to the moon' лавирует между размерами так, как будто ее носят порывами ветра: пять, шесть, семь, восемь тактов... чудеса математического расчета!
Удивительным образом, нарушенные размеры не выглядят притянутыми за уши. Важная часть песни, они все же вторичны по отношению к бесподобному вокалу Йорка, который, сообразно названию песни, задевает верхние слои стратосферы. Строчка: «Может быть, ты станешь президентом, но будешь отличать добро от зла»,— еще одно четкое указание на то, что «вор», которого славят Radiohead, подписывается как G.W.B. Но кто этот ‘ты’, к кому обращается Том? Ответ содержится в следующей строке, где идет речь о строительстве ковчега. Разумеется, это отсылка к библейской истории о Ное, но как раз такое имя носит сын Тома — личный штрих, делающий и без того прекрасную песню еще более трогательной.
'Backdrifts' в предыдущем веке обозвали бы электропопом в стиле DEPECHE MODE или THE HUMAN LEAGUE. Есть что-то чарующе старомодное в ее тикающей драм-машине и расплывчатых синтетических аккордах. Некоторые критики и здесь усмотрели политические намеки, но стоит признать, что такие фразы, как «Ты упал в наши объятья / Мы пытались, но ничего не могли поделать» могут относиться ко всему чему угодно. Что важнее, так это беспокойная линия вокала, подчеркнутая легко запоминающимся припевом и воздушным соло на пианино, которое звучит как будто из пещеры.
218 [edit.] 219
Упругие аккорды, открывающие ‘go to sleep’, вопреки названию срабатывают как будильник, пробуждая от сна, навеянного двумя предыдущими песнями. На передний план снова выдвигаются гитары; Том, Эд и Джонни ткут акустические и электрические кружева вокруг чистого вокала. Не смахивает ли это на дань уважению ранним R.E.M.? Весьма возможно, хотя R.E.M. никогда не использовали размеры 5/4 и 6/4 так, как это делают здесь Radiohead. Что до текста, проникнуть в его смысл мало возможно; но то, сколько раз Том повторяет слова ‘над моим мертвым телом’, предполагает, что сон здесь — из разряда вечных.
«Многие тексты, и ‘go to sleep' в том числе, казались мне очевидной лажей,— говорит Том.— Я собирался потом их переписать. Но потом мы оказывались в студии, и надо уже что-то записывать, и мне оставалось махнуть рукой, в дело шло то, что было. А когда я смотрю на них задним числом, мне кажется, это те тексты, которыми я горжусь больше всего».
Tом и вправду выглядит гордым, особенно когда с видимым удовольствием поет строчку ‘We don't want the loonies taking over’. Его пришпоривает цельный аккомпанемент: Джонни дает волю вулканическим выбросам интонированных нот [bented notes], а Эд принимает подачу Джонни, возвращая не менее сильный ответ. Пожалуй, единственный недостаток — то, что у песни нет определенного окончания; впечатляющие выстроенный каркас разрушается, потому что группа не смогла найти идею для финала.
'Where I end and you begin', по-видимому, тоже оммаж. Бас Колина, немного меняющийся по ходу, определяет основную мелодию песни — подобный подход заставляет вспомнить Питера Хука, не последнее имя в списке гринвудовских влияний. Добавим сюда и готические ударные Фила — сходство с группами Хука, JOY DIVISION и NEW ORDER, становится все более очевидным; в игре ритм-секции виден и едва различимый след THE CURE. Вокал Тома вступает слегка приглушенно, возвышается до трагического крещендо, а затем опять убывает почти до шепота. Как и в 'optimistic' с Kid A, он поминает бродящих по земле динозавров; слова затрагивают тему вырождения и разлуки, но смысл не очевиден. Подхватывающие звуки волн Мартено Джонни добавляют чувство дезориентации этому атмосферному треку.
Далее, после безукоризненного начала, Hail To The Thief берет курс на меланхолию. Слова ‘we suck young blood' — еще один обвинительный акт вампирской природе шоу-бизнеса и моды,— проводят бесподобный хук: наложенные друг на друга хлопки руками в каждой четвертой доле, усугубленные мрачными аккордами пианино и нелепо медленным темпом, создают почти реальное ощущение какого-то потустороннего присутствия. Причитающий фальцет Тома (таким покойников отпевать!) оживляет полные сарказма строки, по крайне мере на какое-то время. А когда на третьей минуте ударные Фила срываются в какой-то сумасшедший джазовый прорыв, кажется, что сейчас должно произойти нечто еще более интересное. Но короткий переход быстро кончается, и мы возвращаемся туда, откуда пришли. Песня тащится ползком еще пару минут и искусственно закругляется.
'The gloaming' являет собой утяжеленный реверберациями заунывный напев на фоне запрограммированного Колином и Джонни ритм-трека, который звучит как парочка андроидов со старческим кашлем. Призрачный эффект хорошо согласовывается с джиннами, ведьмами и убийцами, которые упоминаются в тексте, но в целом песня не поднимается выше среднего уровня; это и не кажется необходимым. Radiohead могут сколько угодно экспериментировать с технологиями, но лучшие результаты получаются, когда любовь к новаторским акустическим текстурам получает огранку традиционных музыкальных форм. И именно этого нет в 'the gloaming', в которой много саунда и мало музыки.
В этом плане 'there there' существенный шаг вперед. Ее никуда не спешащий грув подкрепляют искусно наложенные аж в три слоя ударные — на барабанах играют Фил, Эд и Джонни. На контрасте с такой мускулистой аранжировкой, вокальная партия на протяжении всей песни остается удивительно нежной. Но изюминкой песни является удлиненная кода, где B-минор перепрыгивает в D-минор (ловкий ход, безошибочно поднимающий настроение) и душещипательный припев. Слова припева: «Мы несчастные случаи, ждущие случиться»,— оставим на совести Radiohead.
Впервые 'there there' была представлена публике в феврале 2000 года на одном из вебкастов в ходе Kid A-сессий. На Hail To The Thief звучит версия, заново записанная Radiohead по возвращении в Оксфорд, с более темпераментным гитарным соло младшего Гринвуда. «Найджел хотел, чтобы Джонни играл как Джон Макгиох [*] из SIOUXSIE AND THE BANSHEES,— говорил Колин.— Все старперы в группе были на седьмом небе». [14] Нетрудно догадаться, почему — трек делает серьезную заявку на кульминацию всего альбома.
[*] John McGeoch — гитарист известных пост-панк-групп Magazine, Siouxsie and the Banshees, Visage и Public Image Ltd. Признанный специалистами одним из самых влиятельных гитаристов своего поколения, Макгиох получил титул 'Джимми Пейдж новой волны',—прим. перев.
Прекрасную балладу 'I will' фэны впервые узрели в одной из сцен фильма Meeting People Is Easy. Снятый на саундчеке во время японской части турне фрагмент (Том поет, аккомпанируя себе на гитаре) был началом работы над песней. Фортепианная аранжировка, которая появилась во время работы над Kid A, была использована задом наперед как подкладка для песни 'like spinning plates' на альбоме Amnesiac. На Hail To The Thief у нее снова гитарный аккомпанемент, в аранжировку введены сложные подпевки, по меньшей мере на три голоса, и ошеломляющий контрапункт в последнем куплете. По сравнению с MPIE-версией, также существенно изменился и текст песни.
Хотя 'I will' и колыбельная, ее спокойствие скрывает мрачные подводные камни. Том признался, что написал ее под впечатлением от новости про несколько иракских семей, погибших под случайной бомбардировкой во время войны в персидском заливе — отсюда отсылки про спрятаться в бункере и неназываемую катастрофу, которая, как он надеется, да минует его детей. Последние строки — «Я стряхну оцепенение, встречу взгляд детских глаз» — обозначают некую надежду или, по крайней мере, решимость, и отцовский долг. «Какие моменты трогают меня на Hail to the Thief больше всего? — говорит Джонни.— Вот такие: когда Том пожимает плечами и говорит, что должен пойти домой проверить, достаточно ли у его семьи еды, если случится крайний случай». [15] Вне всяких сомнений, момент один из ключевых.
Некоторые скрытые подтексты можно выудить из текста 'a punchup at a wedding'. По сути, эта песня как раз о том, о чем заявляет ее заголовок: Йорк бранит кого-то (а может, и целую компанию) за то, что их выходки сорвали мероприятие, а отдельные колкие фразы поминают тупоголовых зубоскалов и их плоские шутки. Невозможно узнать, основана ли песня на реальных событиях или это юмор такой. Единственный раз Том хоть чем-то поделился по ее поводу в журнале Blender: «Я не люблю свадьбы. Последняя, где я был, закончилась тем, что я крутил пластинки, а жених матерился и посылал всех через микрофон, потому что они отказывались танцевать». [16] Выражаясь музыкально, это сдержанная фортепианная композиция в духе 70-х — она вполне могла бы оказаться на пластинке John Barleycorn Must Die от TRAFFIC. С самого начала бросается в глаза беспорядочный хор голосов, поющих ‘no, no, no’. В остальном, песня достаточно приятная, но немного скучная.
Совсем иное дело ‘myxomatosis’: бас Колина и аналоговый синтезатор Джонни идут в лобовую атаку, играя в унисон так, что динамики готовы рвануть в любую секунду. Песня названа по имени вирусного заболевания у кроликов; ее главным признаком является наличие опухолей, т.н. миксом. Впервые его применили в 50-е годы, в борьбе за урожай пытаясь сократить поголовье английских кроликов. «Я помню, когда я был маленький, родители показывали мне мертвых кроликов на обочине,— рассказывал Том журналу Spin.— Про вирус я знал не много, даже правильно его выговорить не мог. Но мне понравилось само слово, мне нравилось, как оно звучит». [17] Оно и видно: Том катает это слово во рту, будто карамель, когда поет ее.
Но стоит проверить значение слова миксоматоз, и вы понимаете, что кролики тут не при чем. По словам Тома, песня о «контроле сознания» [18], и в особенности о той его разновидности, которую навязывают современные медиа. Вот откуда взялись и наезд на журнал Time, и слова про массовую резню слов в процессе редактирования; скрытый смысл — в том, что манипулирование чувствами посредством телевидения, радио и прессы может оказаться для человечества столь же фатальным, как миксоматоз для наших ушастых братьев. Припев в этой песне – “I don't know why I feel so tongue-tied / I don't know why I feel so skinned alive” – по совместительству работает на одном из бисайдов Амнесиака, ‘cuttooth’. ‘Кроличья аналогия’ имеет место, и такой ресайклинг кажется вполне законным.
{end}
