перевод ::
глава 1.
глава 2.
глава 3.
глава 4.
глава 5.
глава 6.
глава 7.
глава 8.
глава 9.
глава 10.
глава 11.
глава 12.
глава 13.
глава 14.
& эпилог
1 ::. OK COMPUTER
007 [перевод: p4ela] 008
Понедельник, 19 июня 1997 года; вот-вот начнется концерт в Нью–Йоркском Юнион-Сквер. В течение всего уикенда тысячи музыкальных паломников, желающих увидеть всё собственными глазами, стекались из жилых кварталов к стадиону Даунинг на острове Рэнделлз, что на Ист Ривер, между Манхэттэном и Бронксом [1]. Второй год подряд здесь проходит концерт в поддержку независимости Тибета. Организаторами проекта с участием кучи рок-звезд первой величины стали Beastie Boys – местные Нью-Йоркские короли хип-хопа. Чтобы привлечь внимание мировой общественности к незавидному положению находящихся под китайских гнетом Тибетских территорий и собрать средства на благотворительность, были ангажированы U2, Патти Смит, Майкл Стайп и Майк Миллз из R.E.M., Аланис Морисетт, ну и, разумеется, сами Beastie Boys.
Команда, выступающая сегодня в камерном зале Ирвинг Плаза, находится на гребне популярности, их имена всё чаще произносят с придыханием, точно имена супер-звёзд. Их выступление стало одной из кульминационных точек тибетского фестиваля; на выходных они играли короткую программу вместе с другими исполнителями, но сегодня вечером сцена полностью в их распоряжении. Это пятерка из Оксфорда, известная под названием Radiohead.
Год назад Radiohead завершили работу над своим третьим альбомом OK Computer. Релиз пластинки в США назначен на июль, остался всего месяц. Однако многие представители индустрии звукозаписи, которых в зале полно, уже знакомы с промо-копией, и некоторые из них назвали запись шедевром. Так или иначе, все уже слышали первый сингл с новой пластинки, шестиминутную эпопею ‘paranoid android’ (или смотрели причудливое видео по MTV). Этим июньским вечером в сет-листе Radiohead — песни с нового альбома. Radiohead еще не подозревают, что они уже практически приняты в высшую лигу рока.
008 [перевод: p4ela] 009
Вип-места в Ирвинг Плаза (правая часть балкона над сценой, куда можно попасть лишь по специальному пропуску) под завязку набиты весьма уважаемыми и преуспевшими в мире поп-музыки деятелями. Вот Майкл Стайп и Майк Миллз выпивают вместе с Боно и парнями из U2, а вот Ноэл Галлахер из Oasis в одиночестве потягивает пивко, в то время как его брат Лайэм с надменным видом расталкивает толпу. Дэймон Элбарн из Blur уныло облокотился на ограждение, подчеркнуто держась в сторонке от собственного барабанщика Алекса Джеймса.
Многие из них тоже выступали на фестивале, и просто не успели еще разъехаться. Но на это особенное событие занесло ветром и тех, кто не играл на прошедших выходных - нарисовались Мадонна, Кортни Лав, Ленни Кравитц и Мэрилин Мэнсон. Имени Шэрил Кроу в списке почему-то не было, хотя и должно было быть — её чуть не завернули обратно, но всё-таки узнали и впустили. Были Бен Фолдс и четверка из Teenage Fanclub [скоро им повезет выступать у Radiohead на разогреве – прим.перев.]. Похоже, попасть на мероприятие не прочь каждый, считающий себя кем бы то ни было. Ну а менее выдающиеся личности в партере (во всяком случае, довольно многие) одним глазом следят за сценой, а вторым глазеют на знаменитостей. Как шутил потом Эд О’Брайн: «Попади в здание бомба, мы бы стали свидетелями воскрешения Джима Кэрра из Simple Minds».
Конечно же, хеды заранее знали про всех особенных гостей; но был еще один — мама О’Брайена. «Она впервые за четыре года присутствовала на нашем концерте,— говорит Эд.— Перед тем, как стали впускать гостей, я заглянул посмотреть на вип-места, как там все. Самый лучший столик был у Мадонны, а сзади отвели место для моей мамы. «Я этого так не оставлю, подумал я, ну и поменял их местами. Вот так,— хихикает Эд,— Мадонна оказалась сзади, а моя мама — на самом лучшем месте, между U2 и R.E.M., как и должно быть. Уверен, Мадонна сделала бы то же самое. Конечно, приятно, что к нам пришли такие люди, но если среди них и твоя мама тоже, никого важнее нее нет».
Итак, справедливость восстановлена, пора выходить на сцену. Перспектива играть перед такими людьми щекотала нервы (а ведь R.E.M. и U2 были не просто любимыми группами — когда-то раньше это были их кумиры, идолы), да хеды и не собирались притворяться. «Мы так нервничали,— признался О’Брайн,— мы все еще чувствовали себя неудачниками. Там был весь рок-н-ролльный генералитет: U2, R.E.M., Ленни Кравитц, Мадонна и так далее. А ещё там были Oasis - вроде бы они нашего ранга и коллеги по цеху, но ведь ясно, что они круче. Но мы точно знали одно: если немного расслабимся, то отыграем как следует, о деньгах на билеты никто не пожалеет».
009 [перевод: p4ela] 010
Как только свет в зале погас, из громкоговорителей ударил компьютерный речитатив. Беспорядочные фразы звучали то спокойно и беспристрастно, то двусмысленно, иронично и взволнованно: «Fitter, happier, more productive... getting on better with your associate employee contemporaries... no longer afraid of the dark or midday shadows... at a better pace... no chance of escape...» («Ты здоров, счастлив и производителен... Лучше ладишь с коллегами и сверстниками... Больше не боишься темноты и теней... В быстром темпе... Нет шанса на спасение...» (Интересно, слышал ли Том когда-нибудь о Кашпировском? – прим.перев.). Долговязый Эд О’Брайн занял привычное место в левом углу и начал царапать по струнам, натянутым на ореховый корпус фендер- стратокастера, создавая призрачную акустическую атмосферу ‘lucky’ — первой записанной для OK Computer песни. На противоположной стороне сцены согнулся над своим телекастером Джонни Гринвуд, пряча точеные скулы под занавесом черных как смоль волос. Фил Селвэй — воплощенное британское хладнокровие — занял стратегическую позицию за барабанами и сверкает свежевыбритой лысиной. Перед ним маячит Колин Гринвуд, старший брат Джонни, неспешно прохаживается взад–вперед в зоне видимости барабанщика, разматывая негромкую теплую басс-линию.
В центре — Том Йорк: маленький и напряженный, со взъерошенными волосами и свободно болтающимся через плечо Фендер-джазмастер. Почти закрыв глаза, он начал тихо петь, и слова его были далеки от оптимизма. Он намекал на непостижимую траекторию удачи, и вызывал в воображении образы авиакатастроф и тел, лежащих на дне озера. В паузе между припевом и куплетом Йорк взмахнул три раза правой рукой, отмеряя ритм в отсутствие барабанов... но до чего похоже на последний, безнадежный взмах руки тонущей жертвы! Том поет все громче; на кульминационной строчке «It's gonna be a glorious day» («Будет славный, памятный день») голос разросся и возвысился перед тем как изящно упасть, достигнув почти что оперного великолепия. Игра группы идеально выразила настроение песни, эхо глубоких минорных аккордов долетало до самых дальних рядов.
Сет продолжили энергичные запилы ‘my iron lung’ и переливы ‘nice dream’ со второго альбома группы. И снова новая песня: ‘exit music (for a film’). Йорк начинает петь, тихо бренча на акустической гитаре. Из толпы слышатся ликующие крики, Том приказывает всем заткнуться, хотя и не очень натурально: слишком уж широко он улыбается.
010 [перевод: ole lookoye] 011
«Первыe три песни мы смотрели на гитары, а не в зал,— вспоминает Эд.— Но зато попадали куда надо. Мы завелись. И возникло ощущение, что можно позволить себе расслабиться… не сочтите за наглость, что-то вроде: «Ну вот, нужная высота набрана, спокойно летим дальше». Что было особенно приятно, учитывая что за публика там собралась. Как группа, мы обычно немножко из себя изображаем, играя на публику, но в общем не теряем за собой контроль. И мы не дали ритму оторваться от земли и нестись как курьерский поезд. Мы откинулись назад, чтобы наслаждаться ездой».
Radiohead в самом деле четко контролировали и собственную игру, и реакцию зала. Что касается ритмов, и когда казалось, что группа наращивала темп (взрывная середина ‘my iron lung’), и когда казалось, что группа темп сбавляла (глухо звучащие проигрыши ‘the bends’), они действовали вместе, цельно, как команда. Пока Том удерживал внимание публики по центру, Эд и Джонни, как средневековые алхимики, корпели над инструментами. На своем крае сцены Эд постоянно передвигался, будто разыгрывал сложный моноспектакль. А Джонни во время исполнения ‘bones’ склонился над самодельной тремоло-педалью [*], вручную то ускоряя, то замедляя пульсации звука. Происходящее казалось волшебством. Партии некоторых песен, особенно новых, Джонни исполнял на клавишных или менее стандартных инструментах — ксилофоне в ‘no surprises’ или транзисторном радиоприёмнике в ‘climbing up the walls’. После каждого сложного гитарного риффа он резко встряхивал кистью, чтобы расслабить руку — надетый на запястье фиксирующий браслет [**], призванный помочь при синдроме постоянного напряжения , явно не был лишним. Партии трех гитаристов переплетались так красиво, что создавалось ощущение, будто Эд, Том и Джонни подстраивались под настроение и ощущения друг друга.
[*] Музыкальный термин, обозначающий очень быстрое повторное чередование одного или нескольких несоседних звуков, производящее эффект «дрожащего» звука.
[**] Распространенное профессиональное заболевание музыкантов. В медицине носит название 'синдром запястного канала' (разновидность 'туннельного синдрома'). Заболевание возникает от постоянного напряжения при частых однотипных движениях. Приспособления наподобие фиксирующих браслетов закрепляют кисть руки, не давая ей двигаться, тем самым уменьшая напряжение в мышцах и болевые ощущения.
Довольная ухмылка на лице Тома свидетельствовала, что Radiohead в отличной форме; да они и сами об этом знали. Спустя пару песен Эд что-то со смехом заметил товарищам, но слышно было только на сцене. «Спасибо, Эд,— ответил Том в микрофон.— Да, все классно. Не знаю, как другим, а мне нравится». Зрители откликнулись дружным ревом. «Отлично,— ответил Том с лучезарной улыбкой.— Следующая песня называется ‘paranoid android’». И Radiohead азартно погрузились в хитросплетения новой мини-сюиты. Восторженный рев аудитории на финальных аккордах развеял любые сомнения насчет того, понравилась ли она слушателям.
Но самая сильная реакция публики последовала на номер, сыгранный ближе к концу сета. Том кратко объявил: «Мы сыграем еще одну песню, потому что она нам нравится. Никаких проблем! Кто хочет — подпевайте». Речь шла о ‘creep’.
011 [перевод: ole lookoye] 012
Второй сингл группы и ее первый хит, 'creep' принес группе известность. Так же, как 'smells like teen spirit' Nirvana незадолго до того и 'loser' Бека чуть позже, эта песня выразила позицию целого поколения людей, которым некомфортно жить в доставшиеся им времена. «Я хотел бы быть особенным, ведь ты чертовски особенная. Но я странный тип, я урод. Какого черта я здесь забыл? Я не отсюда»,— пел Том вполголоса. Наложенная на классический проигрыш The Hollies и, бесспорно, один из лучших атональных аккордов в истории рока — Джонни трижды бьёт по зажатым на грифе струнам своего телекастера, чтобы добиться зловещего лязгающего звука, похожего на затвор винтовки — асоциальная песенка Йорка явно угодила в коллективный нерв. А ещё привела группу в мировые чарты, сделала его лицо с сонными глазами а-ля Джонни Роттен vs Мартин Шорт [*] главной темой на МТВ и помогла продать парочку миллионов копий дебютного альбома, Pablo Honey, выпущенного в 1993 году.
[*] Джонни Роттен — харизматический фронтмен и основной автор британской панк-группы Sex Pistols; Мартин Шорт — канадский актер, сценарист, комик.
Увы, но группа желала славы другого рода. ‘Creep’ не была написана нарочно для того, чтобы упрочить их репутацию создателей народных гимнов или глашатаев поколения. По сути, она даже не была в числе их любимых песен. Ошеломленная масштабом реакции масс, группа задумалась о смене музыкального курса. Но приклеенный ярлык не желал отлипать. Последующие синглы более-менее провалились, а не страдающие излишней памятливостью обычные слушатели знали Йорка только как «того парня, что спел ‘creep’». Враждебная пресса превзошла себя, клеймя их ‘группой одного хита’. Последовавший кризис доверия едва не разрушил эту сплоченную команду давних школьных товарищей. Только сплотив ряды и наплевав на чужие ожидания от группы, слушая исключительно собственную музу им удалось вынести все это и сделать творческий прорыв, который со временем будет услышан всеми на альбомах The Bends и OK Computer.
‘Creep’ явилась для Радиохэд и спасением, и недосягаемой мечтой. Но нынче вечером, на полутемной сцене явно начался новый этап в карьере группы, и это всего лишь часть репертуара, пусть по-прежнему и важная часть. Белые огни рампы гасли и вспыхивали в такт сотрясавшему зал гитарному риффу Джонни, похожему на залпы. Соединив в музыке тонкий интеллект и грубую силу, группа ворвалась в искажённую гармонию припева. Но как только вокальная партия Йорка достигла кульминации крещендо, все остальные взяли паузу, перестали играть, оставив его в одиночестве выдерживать одну-единственную звенящую, пылкую, наполненную страданием ноту. Зал взорвался овациями и криками восхищения.
Пару месяцев спустя, в ответ на просьбу MOJO [*] составить список лучших артистов по итогам года, Майк Миллз из R.E.M. выслал свою фотографию, на которой держал в руках большую картонку с надписью «Радиохэд, 9 июня, Ирвинг Плаза, Нью-Йорк Сити: Лучшее Выступление Года». К тому времени OK Computer уже стал самым продаваемым альбомом Radiohead, был номинирован на кучу музыкальных премий, включая две Грэмми, [**] и был назван альбомом года множеством печатных изданий по всему миру. Radiohead добились любви публики, критиков и коллег по цеху, а тем вечером в Ирвинг Плаза еще и убедились, что их кумиры поверили в них.
[*] Британский музыкальный журнал, ориентированный на почитателей классического рока. В юбилейном 150-м номере предложил Top-100 альбомов за время существования журнала, т.е. с 1993 года; OK Computer оказался в нем на третьем месте, уступив Grace Джеффа Бакли и American Recordings Джонни Кэша.
[**] Музыкальный аналог «Оскара» — премия Американской Академии Звукозаписи, присуждается в 108 категориях по 30 музыкальным жанрам.
Но ведь гораздо важнее то, что подумала мама Эда О’Брайена о первом за четыре года увиденном ею концерте Radiohead? «Ей понравилось,— сообщает Эд.— Она нашла наше выступление превосходным. К тому же она занимала место Мадонны, что весьма приятно».
